И вдруг услышал глухой отзвук грома. Неужели же пойдет дождь на не покрытый крышей дом? За все время их пребывания на острове здесь выпало лишь несколько небольших дождей. Собственно, в горах они, видимо, были более обильные, если судить по ручью. Он набухал, превращался в полную горную реку, даже выкатывал из их плотины камни, унося в своем бурном потоке. Но это было летом. Наверное, в этих широтах именно осенние и зимние месяцы должны быть богаты дождями.
За время пребывания на этом островке два или три раза слышали ребята грозу. В этих внезапных громах почувствовалась неизбежная смена времени года. Но странно — на небе ни облачка! Сквозь чащу деревьев мерцали звезды. Часовой пошел на край пруда, где ветки деревьев расходились и можно было увидеть широкий горизонт неба.
Гром то затихал, то снова отзывался откуда-то издалека. Когда Олег дошел до берега океана, страшная догадка мелькнула у него: бой... Большой океанский бой продолжается где-то в бескрайних водах!
Парень оглянулся в сторону своего жилища. Там спят товарищи и не слышат этого сражения... И немец, видимо, также спит. Поговорить бы, поинтересоваться, как он относится к тем вздохам заряженной войной родной земли.
Немец, может, только и ждет, что вот-вот выбросится на остров какой-нибудь десант с фашистского корабля. Мстительные гитлеровцы могут не поверить Горну о мирном характере пионерской стоянки на острове, даже если он попытается их уговаривать.
Фашисты захотят узнать, как эти советские ребята оказались на острове. Да и будет ли Горн защищать их, хоть они и спасли ему жизнь? Возможно, и сам поспешит рассказать о чехе, о гибели своего лучшего партнера, ночного аса.
Возбужденный Олег быстро пошел к стоянке. И снова послышались словно залпы орудий, тяжелые минные взрывы, которые катились вместе с океанскими волнами. В воображении рисовалось, что и твердь островка уже шевелится под ногами.
Разбудить товарищей? Зачем? Чтобы посмеялись над его трусостью? Покажет и Горну, как далеко ему, юноше, до той черты взрослости, которой он достиг случайно во время воздушного боя. А за той чертой отдаленные громы уже кажутся ему фантастическими пушечными залпами...
Нет, не будет он тревожить сон товарищей. Пусть спят.
Вскоре все стихло. Как ни прислушивался мальчишка, к земле ухом ни припадал — даже отдаленного грома уже не услышал. Только шумел океан.
«Вполне возможно, — рассуждал Олег, мобилизуя все свои знания о морских боях, — что в океане был-таки тот далекий бой. Может, и сейчас он продолжается, только уже рукопашный. Сошлись корабли, матросы баграми уцепились за борта».
