- Я… спотыкнулся… …Великая.
- Зена, он лжет! Позволь мне убить его ради тебя. Пожалуйста.
Юноша слегка пошатнулся от боли, причиненной мечом
Завоевателя, путешествующего по шву раны.
- И… часто ли… ты врешь?
- Нет, моя Госпожа, - промычал он сквозь сжатые зубы.
- Зе-на...
- У тебя не останется ни одного шанса, если ты будешь врать мне. Надеюсь, ты это понимаешь? - она еще больше усилила давление клинка на грудь Потуса.
- Я не буду, моя Госпожа!!! - Хотя он не смог удержаться от крика, он все еще, несмотря на подкашивающиеся ноги, старался сохранить вертикальное положение.
Слегка усмехнувшись, Зена убрала меч:
- Может быть, я смогу воспользоваться услугами человека, способного оставаться стойким при... трудных… обстоятельствах. Доложи капитану королевской гвардии. Возможно, ему удастся вылечить тебя от неразумной…. неповоротливости.
До конца своей жизни Потус так и не смог понять, откуда у него взялись силы выдержать все эти испытания, но все последующие после этого ужасного дня дни он молился богам за столь счастливый подарок. Прежде чем кто-то смог что-либо сказать, все увидели движение руки Завоевателя. Пентрес со стоном повалился на спину. Его мертвые глаза уставились на сияющее солнце, из его груди торчал шакрам.
В воздухе застыла удовлетворенная улыбка Каллисто.
- Скажи мне, Каррелиус, - непринужденно обратилась Зена, - почему мой приказ о сухом законе полностью игнорирован воинами твоего отряда?
Каррелиус тяжело сглотнул, склонил голову и уставился на сапоги:
- Виноват, моя Госпожа!
Каллисто опять склонилась с лошади, прижав руку к уху:
- Говори громче, старый осел. Не думаю, что Завоеватель слышит, как ты подписал себе смертный приговор. Я точно это знаю – не слышит.
Каррелиус поднял голову, его дыхание стало ровным:
- Я сказал – виноват, моя Госпожа!
Блондинка обнажила зубы в усмешке:
- Именно это я и подумала, дорогуша. - Выпрямившись, она повернулась к Зене с безумным взглядом. - Могу ли я, наконец-то, его прикончить?
Завоеватель ударила коня и продолжила осматривать свои войска.
Каллисто залилась победным смехом.
Габриель опустилась на колени рядом с воином, находившемся в бессознательном состоянии. Она нежно поглаживала его замечательные черные волосы и мягким голосом рассказывала истории про Зену, про ту Зену, которую она знала – великого воина, сумевшего встать на путь добра. Однако, она не называла имени своей возлюбленной. Это было очень опасно.
5
Но, несмотря ни на что, Габриель рассказывала свои самые лучшие истории, полные воодушевления и примеров того, как любовь и простое стремление к добру могут победить самое страшное зло. Мужчина, разумеется, не отвечал, но звуки собственного голоса отвлекали Габриель от мыслей о том ужасе, что таился за пределами палатки лекаря, где сейчас воцарилась зловещая тишина.
