Глаза Габриель округлились:
- Почему нет? Слишком длинный? Слишком короткий? Слишком… деревянный?
- Слишком похож на шест амазонки, – ответил старик, указывая на рисунки. - Если солдаты этого не поймут, то Каллисто и Завоеватель – несомненно.
- Ну, тогда им придется с этим смириться. Этот шест я возьму с собой. К тому же, если Каллисто приблизится ко мне настолько, что узнает мой шест, она наверняка сначала узнает меня. Я сожалею, Манус, но я воспользуюсь шансом, что воины Зены не знают разницы между шестом амазонок и спартанской дубинкой.
- Это решение не кажется мне разумным, - голос Мануса окрасился сомнением.
Габриель улыбнулась:
- Манус, я просто бард из Потедии, поверив тебе, собираюсь встать на пути Завоевателя этого мира – либо стащив камень из ее скипетра, либо отговорив от развязывания войны с ее злейшим врагом. Если в этом есть хоть капля здравого смысла, скажи мне об этом, поскольку я абсолютно уверена, что нет.
Манус улыбнулся:
- Согласен. Твоя взяла.
- Отлично. Я рада, что мы разрешили наши сомнения. А, теперь, какая дорога ведет в Коринф?
Внушительный каменный монолит дворца Завоевателя возродился из Коринфской земли, как птица Феникс из пепла. Эта аналогия абсолютно уместна, так как вход Завоевателя в побежденный город был ознаменован разрушительным пожаром. Зена отпустила грехи Коринфа все очищающим пламенем. Она была на пороге возмездия единственному одержавшему над ней победу человеку. С тех пор прошло три года. Сказать, что все, что окружало Завоевателя, было выдающимся, значит не сказать ничего.
Пространство за пределами крепости было буквально забито солдатами, готовящимися к скорой войне. Бессчетные лагерные огни простирались до самого горизонта, создавая иллюзию заката. Солдаты, большую часть которых все еще составляли греки, находились в состоянии боевой готовности. Они знали, что в любой момент взор Завоевателя может упасть на кого-то из них и отправить его душу к Аиду раньше, чем тело осознает, что уже мертво. И никто, ни волонтеры, ни призывники не хотели оказаться под этим взором.
Быстро расставлялись палатки, распределялась охрана, в ожидании скорой битвы точилось оружие. Все переговоры были практически безмолвные. И только редкий смех или грубая непристойность иногда нарушали кажущуюся безобидность ночи.
Войско представляло собой разительный контраст с теми бандами мародеров, что Завоеватель возглавляла много лет назад. Лишь единицы знали, что Зена однажды потеряла свою армию. Тогда ее прогнали сквозь строй. И воспоминание об этом всплывало в мозгу каждое утро, когда она осматривала свои завоеванные земли. Это унижение Завоеватель никогда больше не допустит. Раньше она полагалась на некоторые неподдающиеся контролю понятия о преданности. Пока не осознала всю горькую правду того урока, что у воров нет чести.
