Никто не шелохнулся. Тогда товарищ Хохлаткина, руководитель группы туристов, ответственный профсоюзный работник, энергичная (лет сорока или чуть-чуть «за») белокурая женщина, по анкете «нет», «не была», «не состояла», сейчас стояла у трапа и удивленно спрашивала:
— В чем дело, товарищи? И какой смысл артачиться? Одному из вас, можно сказать, повезло…
— Его и забирайте, — хмуро посоветовали из группы.
— Как дети, честное слово! — всплеснула руками Хохлаткина и посмотрела на человека с мегафоном. — Нет, не привык наш человек к сюрпризам. Чего мы боимся, товарищи? Мы передовики и ударники производства, культурные, образованные, честные…
— Почему чемоданы оставили? — из-за чьей-то спины раздался голос.
— Ах, чемоданы! Понимаете, с чемоданами вид какой-то барахольный…
— Я своего чемодана не стесняюсь, — твердо рубанули из-за спины.
Человек с мегафоном начал терять терпение.
— Товарищ Хохлаткина, раскройте им…
— Раскрыть?
— Да-да. Знал бы, ни за что не связался бы с этой группой.
Голос Хохлаткиной в один миг сменил тембр, интонацию:
— Дорогие друзья! Наш группа — участник исторического события. Среди нас находится миллионный пассажир отечественного туризма. — Она простерла руку к автобусу и «Волге». — Это — центральное телевидение, рядом со мной — Павел Николаевич, представитель пароходства. Вперед, товарищи! Мы идем в эфир!
А следом… Нетренированному уху мог послышаться треск телекамер, но нет, это затрещал трап от натиска тридцати разнотяжелых тел. Павел Николаевич распахнул тетрадь и, положив руку на плечо первого туриста, крикнул в подставленный ему мегафон:
— Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот восемьдесят семь… — И сразу почувствовал, как рука его провалилась в пустоту. Турист резко спрыгнул с трапа и затерялся в середине очереди. Мегафон сдержанно ругнулся и посоветовал:
— Павел Николаевич: вслух-то зачем? Пусть они идут себе и идут, а мы в нужный момент сами подсуетимся.
Павел Николаевич спрятал тетрадку в карман и повернулся к Хохлаткиной:
— Выкликайте по списку.
— А… счастливчик? — спросила Хохлаткина.
— Когда я рубану рукой, — он показал, как рубанет рукой, — выкликайте того самого.
— Антошкин! Белкина! Булочкины!..
Туристы, набычившись, стояли гурьбой, и ни один из них даже не шелохнулся. Все как один хотели быть миллионным отечественным пассажиром. Хохлаткина растерялась. Она бы, конечно, могла и силой выдернуть из толпы оглашенных товарищей, но вот незадача: фамилии туристов она помнила, а по физиономиям пока не различала. Да и физиономия-то у всей группы была одна: мрак.
