Я не курил и мог полностью тратить всю свою зарплату в 8 шиллингов на питание.
По звонку, повинуясь зычному «На выход!» надзирателя, заключенные тянулись на работу. В один из таких дней, собрав журналы, я вышел из блока «Г». Вернулся полтора часа спустя — измотанный, но удовлетворенный.
В оставшееся до ленча время решил немного прогуляться.
Последние несколько месяцев во время таких ежедневных прогулок я больше всего общался с человеком, к которому испытывал большую симпатию. В мае 1961 года он был осужден за шпионаж в пользу русских и приговорен к 42 годам тюремного заключения. Он служил в британском МИДе и совершал свои противоправные деяния, будучи агентом Секретной службы Великобритании в Берлине. Звали его Джордж Блейк.
Мы сблизились четыре года назад, встретившись на вечерних курсах по английской литературе, организованных в тюрьме Лондонским университетом. Несмотря на самый длительный срок, к которому когда-либо приговаривал английский суд, Блейк «тянул лямку» достойнее других моих знакомых здесь. В тюрьме была масса людей, приговоренных к каким-то пустячным шести месяцам, которые хотели, чтобы весь мир сочувствовал их страданиям. Не таков был Блейк. Я вообще заметил, что это отличало поведение тех, кто был образован и хорошо воспитан, в то время как большинство других скулили и жаловались.
Даже принимая во внимание зачеты и возможное сокращение срока за хорошее поведение, в самом лучшем случае Блейку пришлось бы отсидеть 28 лет. В момент вынесения приговора ему было 38 лет, это означало, что он мог выйти на свободу не раньше чем в 66 лет.
Как бы ни были тяжки его переживания в ночной тиши одиночной камеры, каким бы безысходным ни представлялось ему будущее, ничего нельзя было прочитать на его лице. Он ни у кого не просил помощи, а даже наоборот, другие узники искали у него утешения и часто плакались ему в жилетку. Я всегда с удивлением и восхищением глядел на этого человека, не имевшего проблеска надежды, который помогал советом и утешал двадцатилетних парней.
Блейк изучал арабскую литературу, и пару месяцев тому назад ему разрешили два раза в неделю заниматься в своей камере вместо работы в мастерской по изготовлению почтовых сумок.
Я запер конторку, спустился на первый этаж и стал прохаживаться взад-вперед по залу. В столовую потянулись заключенные, в основном «красные повязки», за которыми во время работы не присматривал надзиратель.
Камера Блейка под номером 8 располагалась на первом этаже, где было удобнее постоянно вести за ним наблюдение. Он представлял собой уникальное явление, будучи единственным заключенным в блоке «Г», которого не разрешалось сопровождать «голубым повязкам»: куда бы он ни выходил за пределы блока, его обязательно сопровождал надзиратель.
