- И долго вы еще будете спать, молодой человек? - мой сон мгновенно прервался. - Вставайте, вас давно уже ждут.
Вот черт! Аэрокар был неподвижен, скорее всего, уже довольно давно. Я лежал на заднем сиденье, под головой была маленькая подушка, сверху - клетчатый шерстяной плед. Солнце уже почти касалось горизонта нижним краем диска. Значит, я спал не менее трех часов. Зато выспался, чувствую себя нормально, и голова ясная, свежая.
- Простите, я нечаянно, - пару раз стукнувшись головой и локтями, я неуклюже выполз наружу.
- Серьезно? А я уж думал, что специально, - стоящий передо мной мужчина саркастически улыбался, - вы спали, как спящая красавица. И кое-кому там, - он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону здания, возле которого мы стояли, - вы показались во сне столь милым, что мне запретили вас будить.
Я почувствовал, что медленно заливаюсь краской, и скорее всего мои щеки сейчас почти такие же красные, как волосы. Мужчина немедленно начал вызывать во мне раздражение, причем не только своими насмешками, но и внешним видом. До этого мне не приходилось видеть на ком-то такого же элегантного костюма, или подобных, явно безумно дорогих туфель. В учебном центре мы все носили униформу, в том числе и воспитатели.
- Ооо, экая вы барышня! Покраснели! Сейчас вы даже мне кажетесь милым, - хохотнул он. Но внезапно стал серьезен, возможно, услышав скрип моих зубов.
- Не обижайтесь, Дмитрий. Пойдемте, у вас сегодня еще много дел.
Он развернулся и сделал несколько шагов по направлению к зданию. Я машинально последовал за ним, но внезапно остановился оглушенный. Это же... Небесный ярус! Как я сразу не обратил внимание на воздух! Я же стоял на улице и спокойно дышал без фильтров! А какой он восхитительный, не сухой и не вонючий, как в моем квартале на улице, и не стерильно безвкусный, как в Учебном центре. Воздух был, как будто живой, он пах чем-то сладковатым, свежим, безумно приятным. Я с наслаждением вдохнул полной грудью. С ума сойти можно!
И вдруг, в моей голове как будто включили звук. Мир вокруг взорвался шелестом листьев, чириканьем и посвистыванием каких-то мелких пичуг, порхавших в густых кронах, монотонным звоном цикад.
Я завертел головой. Каждое здание в пределах видимости стояло в ожерелье невысоких деревьев и кустарников. Земля под ногами не была залита бетоном, как в нижних кварталах, а зеленела сплошным покрывалом густого ровного газона, расчерченного на клетки узкими пешеходными дорожками.
