Садящееся солнце окрасило комнату в кроваво красный цвет. Его лучи подсветили бокал, и стало казаться, что стоящий у окна мужчина держит в руках огромный ограненный рубин. Был он невысок, слегка полноват, с толстой короткой шеей и пухлыми щеками. И имел бы вид вполне добродушный, если бы не взгляд, оценивающий, и постоянно немного презрительный.
- Да, я все решил сам и за провал отвечу, - мужчина отвернулся от окна, - тебе, Игорь, вообще волноваться не о чем. Это не твоя зона ответственности.
- Лев Константинович, - из кресла в глубине комнаты поднялся его собеседник, с таким же бокалом, - да не этого я боюсь. Просто наши аналитики не зря получают деньги, и я верю, что риск именно такой, как они прогнозируют. И если вдруг все действительно пойдет по их сценарию, да еще совет директоров узнает, что вы дали разрешение, несмотря на их вето...
- Хватит! - полный мужчина раздраженно поставил бокал на низкий столик, - я дал разрешение всего на одного игрока, а не десять. Остальные девять игроков будут погружаться в соответствии с разработанными для них сюжетами, и тут наши шансы с конкурентами равны! Но, если у Протея действительно все выйдет, то кто сказал, что этот его участник и дальше будет в чем-то участвовать? Его всегда можно будет убрать по-тихому. Да и не верю я, что до этого дойдет. Не убедили меня твои перестраховщики.
- Ребята свое дело знают, их прогнозы сбываются с вероятностью более 90 процентов.
- Ну вот, а 10 процентов то остается! Ладно, в любом случае колесо уже запущено, останавливать его я не буду. Все действия Протея мы контролируем и можем заблокировать, он, хоть и железный болван, но должен это понимать. Да и в эту вашу "свободную волю" я не верю. Так что, Игорёк, все будет хорошо, - мужчина снова взял в руку бокал с коньяком и подошел к окну. - Все будет хорошо...
Утро пришло, как всегда, неожиданно, и пробуждение особой радости не принесло. В мой беспокойный сон ворвался громкий, раздражающий зуммер, напоминающий мне о том, что я уже не являюсь учащимся, а посему, мне надлежит освободить камеру и покинуть жилой комплекс в течение одного часа.
Пошатываясь спросонья, щуря красные от недосыпа глаза, я выбрался из гелькапсулы, в которой обычно спал, не подключая шунт. В неактивном состоянии это была просто удобная кровать, гель, заполняющий ее, мягко поддерживал тело, а потом скатывался с него, не оставляя никаких следов.
Быстро одевшись, я пошлепал в общий душ, находившийся в конце длинного коридора. Его принять мне еще позволялось, а вот завтрак уже был не положен.
