- А ты в палачи наймешься! - заорал Цецеи.
- А ты к немцам! - сердито крикнул поп.
- Палач!
- Немец!
- Живодер!
- Изменник родины!
Седовласые старцы кричали друг на друга так, что оба посинели от злости. Добо ждал только, когда придется их разнимать.
- Да не бранитесь вы, господь с вами! - проговорил он взволнованно. - Лучше уж с турками поругайтесь.
Цецеи махнул рукой и упал на стул.
- Не понимаешь ты этого, братец. Сапояи велел отрезать язык этому попу, а мне - руку. Ну, не дурак ли поп, коли обрубком своего языка Сапояи защищает!
- Будь он только моим врагом, - ответил притихший священник, - я давно бы ему простил. И все же я скажу: пусть лучше он правит венграми, нежели немец.
- Нет уж, лучше немец, нежели турок! - заорал Цецеи.
Добо перебил стариков, чтобы они не сцепились вновь:
- Хорошего мало и в том и в другом, это верно. Мы в Верхней Венгрии считаем так: подождем малость, может, немец выставит свои силы против турок. А кроме того, мы хотим убедиться, не продает ли Янош нашу отчизну туркам!
- Продал уже, братец, давно продал! - сказал Цецеи, махнув рукой.
- Не верю, - ответил Добо. - Ему нужна была корона, а не дружба с турками.
На столе появилось блюдо с цыплятами, зажаренными в сухарях. Лица стариков смягчились. Все сели за стол.
- Эх, братец, когда-то и я был таким же молодым, как ты! - Цецеи покачал головой. - Сколько тебе лет?
- Тридцать один, - ответил Добо. - Да не сегодня завтра и меня уж никто больше молодым не назовет.
- Покуда не женился - всегда молод. Но теперь самая пора тебе обзавестись семьей.
- Все некогда было, - сказал Добо, улыбаясь. - Я, отец, с малых лет все в сражениях да в сражениях.
- Так и надо. С тех пор как свет стоит, венгр так живет. Ты, может, думаешь, я в танцах потерял обе ноги? Я, братец, начал вместе с Кинижи![8] Меня король Матяш по имени называл.[9] Закончил же я вместе с Дожей, а он, поверь мне, был героем из героев.
Цецеи поднял в честь Добо полный до краев оловянный стакан.
- Да благословит господь венгров, а тебя, братец, особенно. Пусть он пошлет тебе победу над врагом и жену красивую. А в шахматы играть умеешь?
- Нет, - ответил Добо, улыбнувшись такому нежданному повороту в мыслях Цецеи, и, одним духом осушив стакан крепкого красного вина, подумал: «Теперь понятно, почему старики так разошлись».
- Раз не играешь в шахматы, то хороший полководец из тебя и не получится, - сказал Цецеи.
- Если б мы бились по-восточному - рать на рать, не получился бы. Но ведь мы-то бьемся по-венгерски - человек на человека. А этому шахматная доска не научит.
