Вдали на повороте дороги показался длинный обоз освобожденных невольников.
Добо взглянул на Герге.
- Видно, зря толковал я, чтобы они не ездили по большаку.
Он отрядил навстречу обозу солдата: велел передать, чтобы поворачивали обратно к Печу, а оттуда ехала бы на восток или на запад, но только не на север и не на юг.
Видно было, как солдат подъехал к путникам, как обоз остановился и как одна, другая телега, а за ними и весь обоз повернул обратно.
Добо опять посмотрел на Герге.
- Черт побери, - проворчал он с досадой, - куда же мне девать мальчонку?
Священник остался с турком наедине.
Турок стоял под дубом и, потупив глаза, смотрел на траву. Священник остановился шагах в десяти от него, опершись на копье. Некоторое время слышалось громыханье телег, потом настала тишина.
Турок поднял голову.
- Подожди убивать меня, - забормотал он, побледнев, - послушай, что я тебе скажу перед смертью. Пояс на мне набит золотом. За такую богатую добычу ты хоть похорони меня.
Священник не отвечал, равнодушно глядя на турка.
- Когда повесишь меня, - продолжал Юмурджак, - выкопай яму под этим деревом и похорони так, чтоб я сидел в могиле. Поверни меня лицом к Мекке. Туда, к востоку. Сделай это за мои деньги.
Больше он не проронил ни слова. Молча ждал, когда накинут ему петлю на шею.
- Юмурджак, - заговорил священник, - я слышал вчера, как ты сказал, что мать твоя была венгеркой…
- Да, - ответил турок, и взгляд его оживился.
- Стало быть, ты наполовину венгр?
- Да.
- Тебя в детстве похитили турки?
- Ты угадал, господин.
- А где?
Турок вздернул плечами, уставился в пространство.
- Я уже забыл.
- Сколько тебе лет было тогда?
- Я был совсем маленьким.
- Отца своего не помнишь?
- Нет.
- И не помнишь, как тебя звали?
- Не помню.
- И никаких имен с детских лет не припомнишь?
- Нет.
- Странно, что ты не забыл венгерский язык.
- В янычарском училище было много венгерских мальчиков.
- А ты не знал мальчика по имени Имре? Имре Шомоди. Из селения Лак.
- Что-то не припомню…
- Круглолицый, черноглазый, пухленький мальчик. Ему еще пяти лет не исполнилось, когда его похитили. На левой груди у него родинка в виде трилистника - такая же, как у меня.
Священник раскрыл рубаху на груди: пониже левого плеча показались три родинки, слитые наподобие трилистника.
- Я знаю этого мальчика, - сказал турок, - и родинку эту видел у него не раз, когда мы умывались. Только теперь его зовут иначе, по-турецки - не то Ахмедом, не то Кубатом.
- А вы не вместе бываете с ним в походах?
