Инна все еще находилась под впечатлением от рассказанного Галей, поэтому информацию о нестандартном варианте и полученном сегодня письме пропустила мимо ушей.
--
Ты такие жуткие вещи рассказываешь, - проговорила она, покачав головой. - Прямо хоть вообще туда не ходи.
--
А ты и так не ходишь, - сказала Галя. - Да и какие жуткие вещи? Нормальные. Ты просто глаза давно не разевала. А ты разуй. Я ж тебе говорю, он с деньгами еще никого вроде не кидал. Ты вот сейчас дома дурака валяешь, а тебе зарплата идет.
--
Только бы мама не узнала, - проговорила Инна убито.
Галя сделала неопределенную гримаску.
--
А ты что, все маме рассказываешь? - спросила она.
--
Нет, - сказала Инна почему-то виновато.
Галя кивнула.
- И то слава богу.
--
А если это... - проговорила Инна обеспокоено.
--
Что это?
--
Ну... приставать начнет?...
Галя посмотрела на Инну сожалеющими глазами и, выдержав паузу, громко хрустнула стаканчиком.
--
Ты чего, с ума сошла? Ой, ты ему нужна. Сдались ему... - она запнулась, подбирая выражение, и наконец подобрала, - аспирантки, прости господи, - она тихо вздохнула и посмотрела куда-то поверх Инниной головы, на стойку с косметикой. - Зачем ему с его деньгами приставать? Он покупает...
--
Еще не легче! - переполошилась Инна. - А если...
--
А ты ему чего предложить можешь? - спросила Галя задумчиво. - За деньги-то?
--
За деньги ничего... - пролепетала Инна.
--
Вот именно, - проговорила Галя. - Мы с тобой гроша не стоим. Кому мы нужны...
Она вздохнула, о чем-то еще подумала, потом выпрямилась, тряхнула головой, повесила на лицо улыбку, и улыбка эта прямо на глазах прирастала к ней, и, наконец, стала искренней и веселой.
--
Мы еще за себя поборемся, - сказала она задорно и пихнула Инну в бок. - Нам рано жить воспоминаньями! Правильно?
Инна кивнула, но она все находилась под впечатлением Галиного рассказа, и, кроме того, она успела за день устать от обилия событий и полученной информации. Она доела мороженое, распрощалась и поехала домой. По дороге в метро она забилась в дальний угол вагона, сжалась и в ужасе думала о том, какие жуткие люди ее теперь окружают, и что же будет, если Вадим решит использовать ее сегодняшнее признание, как это будет страшно, и что ей тогда делать. У нее было чувство, что она сама себя загнала в ловушку.
Вечером она, засыпая, лежала в постели, и в темном невнятном преддверии сна ей мерещилась шелковистая гладкость Галиного нового платка, гибко извивающегося и летящего в глухую, кишащую сновидениями воронку.
