Виталик, не торопясь, бродил по переделанному в большой магазин павильону ВДНХ. Все пространство под крышей было поделено стойками на множество отсеков, каждый из которых специализировался на своем собственном направлении. Виталик уже посмотрел на очки (ему ненужные, так со зрением у него было все в порядке), на швейные машинки (не нужные тем более, так как в семье даже мама шить не умела), на сувениры из поделочных камней (топорные ониксовые вазы и малахитовые часы с державной претензией), и задержался в отделе, торгующем фотоаппаратами. Народу в середине буднего дня было очень немного, продавец, нахохлившись в куртке, скучал и елозил металлическими ножками стула по мраморному полу. Виталик наклонился над аппаратом, который его привлек его внимание. Напротив, по другую сторону стойки замерло нечто бежевое, но Виталик не проявлял интереса к посторонним зевакам, и поднял голову, только когда женщина в шубе внятно и иронично произнесла: - Привет, дорогой.
Виталик выпрямился. Женщина в длинной норковой шубе стояла за разделяющим их фотоаппаратом и слегка покачивалась на каблуках. Капюшон шубы был откинут, корундовые сережки в ушах покачивались в такт ее движениям. Нахмурившись, Виталик поздоровался и остался молча стоять, показывая, что раз она заговорила, то пусть и продолжает разговор.
--
Прицениваешься? - спросила женщина, указывая глазами на фотоаппарат. - Покупать собираешься?
--
Нет, - ответил Виталик. - Просто смотрю. Мне незачем покупать. Я скоро уезжаю.
--
Далеко? - поинтересовалась женщина.
--
В Америку.
--
Аа, - сказала женщина, не удивившись, и только чуть приподняв бровь в знак того, что информация услышана. - А в Америке такими штуками что, не пользуются?
--
Пользуются, - сказал Виталик. - Их там даже продают. Что с собой барахло тащить за океан?
--
Ясно, - сказала женщина. - Выходит, ты, наконец, исправил свою тройку по английскому?
--
У меня четверка была, - сказал Виталик.
--
Ну, какая там четверка, - сказала женщина, кидая взгляд на соседний аппарат и делая вид, что он ее интересует. - С большой натяжкой, друг мой, с большой натяжкой...
--
Тебе откуда знать, - сказал Виталик, двигаясь за ней. - Ты вообще ни слова не знаешь.
--
Не груби, - сказала женщина. - Не я же еду.
--
И вообще мне там язык на первых порах не понадобится, - сказал Виталик. - Я буду работать в конторе, где русских больше, чем аборигенов. У нас там сейчас почти вся группа институтская сидит.
