--
А потом чего: Гадюкино, - протестует он запальчиво. - Чем дальше в провинцию, тем, знаешь... - он хочет чего-то сказать, но на полдороге спохватывается. - Замнем, - подводит он итог и опрокидывает в рот рюмку. Специалист попался. Эксперт.
--
А где ж Гарик-то в одиночку убивается, - говорю я. - Тоскует, что ль, как молодой олень?
--
Ага, - говорит Андрей и ухмыляется.
--
А ты не тоскуешь? - говорю я укоризненно.
--
Нет, - говорит он с обезоруживающей улыбкой. - А чего тосковать?
В самом деле: чего? Сразу видно, что ближайшие лет двадцать он тосковать не станет: не дадут, в клочки порвут.
--
А твоя подружка где? - спрашивает он.
--
Моя подружка, знаешь ли, высоко летает, - говорю я. - Она не с кем-нибудь, она с Мустафой...
--
С кем? - спрашивает он вредным голосом.
--
С барином местным, - говорю я. - Владельцем заводов, газет, пароходов. В одном флаконе.
--
Вот это, я считаю, безобразие, - заявляет он категорично. - Как только приедут, сразу на черных бросаются. Как в них, я не знаю, патриотизма нету.
--
Почему ж нету, - говорю я и снижаю голос. - Может, она вербовкой занимается... Для нашего дела... - и многозначительно шевелю одной бровью.
Он тупо смотрит на меня, потом энергично отмахивается.
--
Ну тебя, ну тебя, - говорит он. - Боже сохрани. Да потом, - у него опять вырывается хохоток. - Это она тебе расскажет. Она тебе знаешь что расскажет... Вы здоровы рассказывать...
Не хватало, чтобы всякие похотливые мальчики мораль читали, как мне родину любить.
--
А то вы нет, - говорю я. - И не путай, рыбка моя, патриотизм с извращением. Может, и у резиновой женщины национальность нужно спрашивать? И вообще, ты-то, может, из поколения next, а меня-то еще в рамках пролетарского интернационализма воспитывали.
--
А я и резиновой женщине... - начинает он, но тут раздается тихий, но отчетливый стук в дверь.
--
Гарик похоже, - говорит Андрей удивленно. - Одну минуточку...
Он поднимается. Стук повторяется - на этот раз условный. Андрей открывает дверь, и там, при входе, возникает ожесточенное шушуканье.
--
Здрасте, - вежливо говорит скучный Гарик и движется к шкафу. На его каменном лице написаны общее смущение и готовность быстро свалить куда-нибудь.
--
Выпьешь с нами за знакомство? - спрашивает Андрей непринужденным тоном.
Гарик раздумывает.
--
Ну давайте, - говорит он, пряча глаза.
Он одним боком подсаживается на кровать. Я его изучаю поверх стаканного краешка. Он мне симпатичен. Невысокий, неторопливый, обстоятельный молодой мужичок. Очень некрасивый. Немногословный. С ранней лысиной. Ноги у него какие-то кривоватые. Но по-человечески он мне нравится больше, чем глянцевый Андрей.
