--
Как хочешь, - отвечает он. - Жизнь твоя. Куда едем?
--
Пока в центр, - говорю я. - А там видно будет.
--
Поехали, альтернатив нет, - говорит он. Я соглашаюсь. Альтернатив действительно нет, дорога до центра одна - Ленинградка, и та в глубоком параличе, как обычно. Я смотрю в окно и попутно заглядываю в кулак, повторяя цвета. Зачем это нужно - не пойму...
--
Что ты замолчала? - спрашивает он через какое-то время. - Ты как-то вроде приуныла.
--
Да вот думаю, как общаться с добропорядочным человеком, - говорю я и проверяю, хорошо ли я сделала маникюр.
--
Что, опыта нет? - спрашивает он.
--
Нет, - говорю я. - Как-то не попадались... Вот пытаюсь припомнить хоть одного... - тут у меня портится настроение.
--
Вспомнила? - спрашивает он, следя за мной.
--
Вспомнила, - говорю я мрачно. - Отца. Только ты на него не похож.
Мы согласно замолкаем. У меня пропадает охота шутить.
--
Ладно, - в конце концов говорю я. - Если у меня не дай бог возникнет глубокое чувство, я тебе вовремя скажу, чтобы ты держался подальше.
Он с полуулыбкой думает о своем.
--
Ну одолжила, - говорит он. - Где ж найдется мужик, который согласится.
--
Ты не знаешь мужиков, - говорю я. - Там, где дело касается тонких чувств и сложных внутренних переживаний, они бегут прочь как ошпаренные.
--
Тебе виднее, - говорит он, продолжая загадочно улыбаться. На его полном лице улыбка выглядит по-доброму, хотя это может быть обманный эффект от жировых складок. Впрочем, маньяком не выглядит... Глазки ленивые...
Он довозит меня не только до центра, но до самого здания.
--
Спасибо тебе, - говорю я ему с искренней признательностью. - Ты мне помог.
Я вылезаю из машины, а он кричит вслед:
--
Не забудь, ты обещала зайти, когда никого не будет!
--
Ага, - говорю я, не оборачиваясь. - Сейчас.
И плюю через плечо. Они по другую линию фронта, вспоминаю я, разглядывая фасад. Все ври. Не вопрос. Будем врать.
Скоро я сижу в крашеной комнатке за круглым большим столом и жду работодателя. Пока его нет, разглядываю произведение искусства в раме. Наверное, это что-то высокохудожественное. Из новой эпохи. В то время как я гадаю, в чем тайный смысл авторской находки, решительно входит молодой мужичонка с перекошенным кислым лицом, как у язвенника, и я его, конечно, забыв о наставлениях, приветствую замечанием:
--
А вы знаете, если эту картину развернуть на девяносто градусов, можно будет увидеть море.
Его передергивает от пяток до макушки, а я, вспомнив Верины инструкции, поспешно замолкаю. Но первое впечатление произведено... на лбу его написано, что эта комната принимала личностей достойнее. Он садится, раскрывает кожаную папочку, и что-то сразу помечает. Я старательно воспроизвожу на лице образ первой пионерки и круглой отличницы. Мысленно повторяю цвета. Может, лучше сразу сказать, что на картине не та цветовая гамма? Нет, лучше не добивать... Красный, желтый, зеленый... как там дальше...
