.
Одним из основных источников получения сведений о конфессиональной ситуации на оккупированной территории и действий противника в области вероисповеданий служили зафронтовые резидентуры НКВД – НКГБ в крупных городах[158]. В этом отношении показательна работа резидента 4-го Управления НКВД «Богдана», оставленного при отступлении Красной армии на оседание в Киеве. Его агентурная группа «Смелые» специализировалась на изучении деятельности националистических кругов, других «антисоветских элементов», их отношений или сотрудничества с оккупантами.
Кроме резидента, выпускника Киевского политехнического института, в нее вошли негласные помощники НКВД с начала 1930-х гг., представители старшего поколения украинской национал-демократической интеллигенции. Среди них были и бывшие офицеры армии УНР, дворянин – родственник участников «белого движения», солидные представители научно-педагогической и художественной интеллигенции с обширными связями в этой среде, репутацией пострадавших от режима (что соответствовало действительности), на сотрудничество с госбезопасностью вынужденно пошедшие после арестов, в том числе по сфабрикованному ГПУ «резиновому» делу «Союза освобождения Украины». Большинство не один год состояло в агентурной сети секретно-политического подразделения ГПУ – НКВД УССР, «освещая» доверявшую им антисоветски настроенную интеллигенцию.
Резидент в мае – июне 1943 г. предоставил обширные доклады о положении в оккупированных Киеве и Харькове, о националистическом движении, об активных пособниках гитлеровцев, о расстреле в первые недели оккупации в Бабином Яру 55 тыс. евреев. «Богдан» дал массу подробностей о деятельности оккупационной администрации, быте столицы, положении различных социальных слоев советских людей. В частности, сообщал он и о деятельности религиозного отдела городской управы, занимавшего в ней «второе место по важности»[159]. Разумеется, в центре внимания была среда украинских националистов, причем разведчик четко разделял собственно членов ОУН («по их словам, приехали из Западной Украины, чтобы попасть во власть»), преследовавшихся советской властью представителей национал-демократического движения 1917–1920 гг., участников тогдашнего государственного строительства, а также отдельных представителей украинской, уже советской интеллигенции, конъюнктурно избравших национализм в совокупности с ревностным служением «новому порядку».
«Богдан» дал интересный социально-психологический анализ среды, из которой выходили колаборанты в идейно-духовной области: «Значительная часть активных украинских националистов согласилась с политикой оккупантов и, “забыв” о строительстве национального Украинского государства, заняла посты в городской управе, в хозяйственных учреждениях и, частично, в немецком губернаторстве… Создавалась новая формация из украинской националистической интеллигенции, ставшей на службу немецкому фашизму. Националисты “старой формации” под страхом арестов, расстрелов на некоторое время притихли, …изучая политическое направление новой формации, под влиятельным руководством профессора Штепы…
