Н. Т. Кузнецову в 1961 г. был 41 год. И даже самые старшие (В. А. Арефьева, В. Е. Иогансон) лишь немного превзошли 50-летний рубеж.
В отделе царила дружественная атмосфера, живо обсуждались самые разнообразные вопросы, как научные, так и далекие от науки. Регулярно отмечались дни рождения, различные праздники, особенно новогодние, которые с появлением позднее в отделе Г. М. Черногаевой, Г. М. Николаевой, Г. Я. Карасик, А. В. Беляева, А. Г. Георгиади стали выливаться в своеобразные театрализованные представления.
Особенно дружественная атмосфера складывалась во время выездов на полевые работы на Курский стационар – весной, для наблюдения за весенним стоком, и летом при изучении испарения с помощью лизиметров. Но этим наблюдениям предшествовал период строительства воднобалансовых объектов, который и был в самом разгаре в 1961 г., когда я после кратковременного разговора с М. И. Львовичем и А. М. Грином и посещения отдела был командирован на эти строительные работы, на которых провел значительную часть осени 1961, а также 1962 года. Затем долгие годы с Курским стационаром меня связывали экспериментальные работы в зимне-весенний период и летом. В перерывах много приходилось заниматься камеральной работой в отделе. Лишь в середине 1960-х гг. меня стали приобщать к собственно научной деятельности.
Отдел первоначально располагался в Черемушках в полуподвале одной из пятиэтажек[6]. Рядом находились гляциологи. Тогда это был край Москвы, метро еще не построили. Было много заброшенных частных домиков, пустырей, на которые мы, молодые сотрудники, во время обеденного перерыва летом, если не были в экспедиции, ходили загорать.
В рабочей неделе обычно бывало два ударных дня – вторник и четверг, когда в отдел приезжал М. И. Львович. Впрочем, иногда во вторник он отсутствовал или бывал полдня – когда в Институте назначался Ученый совет. Все сотрудники во время приезда М.И. должны были быть в наличии и готовы отчитаться за выполнение заданий. Обычно он беседовал с научными сотрудниками, а те, в свою очередь, проверяли выполнение работ у лаборантов. Это было время, когда практически у каждого научного сотрудника был, по крайней мере, один лаборант. Общий же объем работ был очень велик. На протяжении долгого времени у отдела гидрологии основными направлениями работы были два: 1) мировой водный баланс и водные ресурсы мира и 2) антропогенные изменения водного баланса и водных ресурсов. Приблизительно в этом направлении главные работы велись и в ГГИ. Конкуренция, обостренная конфликтами между М. И. Львовичем и рядом сотрудников ГГИ, была налицо. Удивительно, что соперничество между коллективами, насчитывающими немногим более 20 человек в ИГАНе и более 2000 чел. в ГГИ, шло почти на равных. В этом заслуга, прежде всего, М.И., но и всего отдела гидрологии, работавшего по четкому плану и чрезвычайно насыщенно. Приходилось (и это ложилось на плечи в основном лаборантов и младших научных сотрудников) строить бесчисленное число гидрографов (графиков изменения расходов воды в течение года) по всему земному шару, затем расчленять их, выделяя поверхностную и под земную составляющие речного стока, и по клеточкам подсчитывать их соотношение. Несколько облегчало работу, что считали не по всем рекам, а по наиболее репрезентативным, и не за все годы, а за четыре – два средних по водности, маловодный и многоводный. Успеху во многом способствовало то, что в отделе подобрался технический персонал, для которого были характерны высокая работоспособность и очень ответственное отношение к работе.
