«Тогда буду ждать здесь», – решил он, присев за столик в саду.
Как здесь было хорошо. С грядок ему улыбалась алая спелая земляника, цвели белые и фиолетовые гладиолусы, яблони тяжело накренились от наливных сладких яблок.
Но Джонатан ничего не замечал вокруг. В его голове звучал лишь голос Берты, и как же ему хотелось объясниться с ней!
В соседнем доме приподнялась занавеска, затем окно
открылось, и в нем показалась румяная от жаркой кухни женщина.
– Вы ждете Берту? – вежливо осведомилась она.
– Да, я жду ее, – сдержанно ответил Джонатан.
– Простите меня за бестактный вопрос и непрошеный совет, но если вы Джонатан, то я могу вам подсказать, где ее искать, – и она улыбнулась широкой доброй улыбкой.
С Джонатана мигом слетела его городская холодность и учтивость.
– Да, я Джонатан, прошу вас, помогите мне!
Фрау Матильда посмотрела на него ласково и уточнила:
– Вы поссорились?
Джонатан опустил глаза.
– Мы… Да, в некотором роде. Так где мне ее отыскать?
– Когда ее бабушка Луиза с дедушкой в некотором роде ссорились, Луиза всегда убегала в альпийские луга выплакать свое горе полевым цветам и травам. Я думаю, что Берта там, – и она указала ему направление.
Джонатан быстрым шагом достиг золотых скошенных лугов. Повсюду на ветру трепетали цветы, которые упрямо отказывались верить в завершение лета, и то тут, то там
выглядывали бойкими солдатами в своей разноцветной форме.
Берту он увидел издалека. Она тихо шла по траве, украдкой смахивая слезы и иногда склоняясь, чтобы сорвать цветок – последний поцелуй уходящего лета.
От всей ее фигурки веяло такой печалью, что Джонатан не знал, как к ней подступиться. Наконец он решил быть прямым и честным и сказать ей все как на духу – так, как когда-то советовал ему отец.
Берта, увидев, что он приближается, гневно подняла брови, развернулась и собралась бежать.
– Постой! – взмолился Джонатан. – Позволь мне сказать тебе все, а затем ты можешь уйти, если захочешь.
Берта остановилась, но не повернула головы. Хоть бы началась гроза и загрохотал гром! Тогда, возможно, Джонатан бы не услышал, как ее сердце, будто безумное, колотится в двери ее души.
Джонатан перевел дух.
– Берта, я не женюсь. И я не хотел жениться. Мною руководило чувство долга, а не любви. Я ни на один день, ни на одну минуту не переставал любить тебя, и сейчас люблю. Прости мне мою слабость, прости мне мою гордость. Прости, что я не верил в твое чувство, и это убеждало меня не искать тебя. Но сейчас, если ты позволишь мне вновь искать твоей любви, я буду самым счастливым из мужчин. Ты мое благословение, и я не хочу больше терять тебя. Позволь мне хотя бы дружить с тобой.
