Глава 3
В МОРГЕ ВСЕХ БРЕЮТ
Последние слова:
— Зажгите свет, я не хочу возвращаться домой в темноте.
О. Генри
Человек висел, широко расставив руки в стороны, как будто нарочно желая объять весь необъятный простор за окном. Голова его была чуть наклонена в сторону, и со спины казалось, что он просто так, временно, подвесился на тоненькую веревочку к потолочному крюку, чтобы быть немного повыше и получше разглядеть изумительный открывающийся за окном вид.
А как увидел, так и развел руками от удивления.
Вид за окном и вправду был изумителен. Отсюда с горы хорошо просматривался весь поселок и все море до горизонта. Иногда оно сливалось с небом, иногда отделялось четкой полосой и было то голубым, то серым, а то лазурным, как сейчас. Ночью поселок загорался десятками огней, а небо — миллионами звезд, деревья и кусты выглядели загадочно, и каменистая дорожка вдоль дома словно бы светилась изнутри. В такие минуты пред этим бесконечным небом с миллиардами звезд, пред этим вечным раскинувшимся под ногами морем вся человеческая жизнь и судьба, о которой замкнувшийся сам в себе каждый человек думает как о чем-то большом и значительном, вдруг становилась ничтожной песчинкой в необъятной пустыне вечности, бесчисленности и бесконечности… Но особенно красивым вид становился, когда из-за горизонта всходило солнце. Огромный красный шар поднимался из-за моря медленно, в такие минуты природа словно застывала, ожидая нового дня, воздух становился прозрачным и не хотелось говорить — хотелось слушать и смотреть… Сейчас был день, и солнце стояло высоко.
Нет! Прекрасный все-таки был вид!
Висящий человек чуть качнулся и медленно стал поворачиваться на тоненькой веревочке — это потянуло из окна сквозняком. Лежавший на столе белый лист бумаги, на котором было что-то написано, вдруг под воздействием сквозняка вспорхнул, словно ожив, и, перевернувшись в воздухе, лег вниз текстом под ноги повешенного так, что увидеть написанное на нем стало невозможно. Полежав некоторое время, бумажка вздрогнула и, прошелестев по полу, у самой двери перевернулась, и стало можно прочесть то, что на ней было написано.
Но читать оказалось некому.
Ночь надвинулась как-то особенно стремительно, мелкий моросящий дождь усилился, грозя перерасти в ливень. Двое молодых людей с рюкзаками и девушка, закутанная в одеяло так, что трудно было разглядеть ее внешность, на разъезжающихся в мокрой грязи ногах, медленно спускались с горы. Они только что вышли из леса, покрывавшего самую вершину горы, надеясь найти где-нибудь поблизости убежище. Далеко внизу, у моря, виднелись огоньки поселка, но до него было слишком далеко. Тропинка размокла, на ногах путников наросли огромные блины грязи. Каждый шаг давался с трудом, тем более сегодня они прошли уже километров десять, и все по горам. Напрасно они все ж таки не послушались старушки, у которой ночевали сегодняшней ночью, и не остались у нее хотя бы еще на ночь.
