— Я брату все расскажу!..
— Давай, расскажи! Передай своему ублюдочному братцу от Шаура привет! – рассмеялся Денис и обратил взгляд на девочку. Она так и стояла на месте не в силах поверить в свое спасение, глядя широко открытыми серыми глазами. – Не бойся, больше он тебя точно не тронет, — Денис хоть и говорил спокойно, но получалось все равно грубо и басовито, голос у него ломался, оттого приобретая характерную резкость. Даже чуть улыбнулся ободряюще.
— Спасибо, — несмело выдавила из себя малявка, затолкала обратно выпавшие из пакета кроссовки и подняла портфель. – Подержи, пожалуйста, — сказала она, всучила ему свои вещи и поправила на себе одежду. Потом вытащила из кармашка портфеля резинку и завязала русые волосы в хвост.
— Боишься? – спросил Денис, увидев, как опасливо она посматривала в сторону, где скрылся обидчик, не решаясь сделать шагу.
Не хотела уходить она с этого места, чувствуя себя в безопасности, пока рядом так неожиданно появившийся спаситель.
— Да.
— Далеко живешь?
— Не очень. Там, — она указала рукой в противоположную от дома Дениса сторону. – В одиннадцатом доме.
— Пошли, провожу.
Она лишь кивнула. Шли они молча. Только изредка Денис ловил на себе ее взгляд. Удовлетворенный, любопытный, с намеком на улыбку. На вид ей лет семь, может быть, восемь.
Они прошли вдоль дороги по тротуару, окружили один дом и встали у подъезда.
— Меня Юля зовут, — сказала девочка. – А тебя?
— Тебе зачем?
— Просто, — она пожала плечами и замялась.
— Денис, — он усмехнулся.
— Пока, Денис.
— Пока, Юля.
ГЛАВА 5
— Уходи, — беззвучно шевельнул губами Денис и махнул рукой, взглянув в окно. – Иди.
Отец ушел, не мог долго прощаться. А Татьяна все стояла на платформе, глотая слезы. Всегда поражался чувствительности сестры. Для нее поплакать, как голод утолить или жажду. Легко так слезы у нее катились из глаз, беззвучно. Так и стояла она, улыбалась, изредка вытирая мокрые щеки. Никак не мог привыкнуть к ее новой прическе. Длинную косу обрезала до плеч, челку выстригла и короткие пряди у лица. Волосы у них обоих густые, темные, непослушные. Надоело, говорит, с хвостом ходить. Что толку, длинные волосы носить, если распустить нельзя. А с распущенными не могла ходить, мешали они ей. И глаза ее голубые, теперь, в обрамлении темных волос, еще больше казались, ярче, глубже. А лицо бледнее.
И Денис стоял и смотрел в окно, не двигаясь, не лишая сестру последних мгновений. Два года – не день. В идеале, может через год увидятся, и то пока говорить рано. А так, только два года и ждать им его возвращения. Прикоснулась пальцами к губам, послала ему воздушный поцелуй, и, прошептав: «Люблю тебя», сунула руки в карман легкого плаща и пошла прочь.
