Бойскауты уселись в кружок, Никита и Ленька оказались среди них.
— «Ласточки» запевают, раз, два! — скомандовал скаут-мастер.
Рядом с Никитой шевельнулась Эрна. Она запела:
Мы с песней уходим далеко
От улиц и стен городских.
Туда, где просторно, широко,
Не встретишь где скопищ людских…
Бойскауты дружно подхватили припев:
Дальше, дальше
Направим шаг мы бодрый и свободный,
Ближе, ближе приникнем к лону матери-земли.
Никите песня понравилась. С такой песней хорошо шагать по полям и дорогам навстречу веселому ветру, в дальнюю даль.
Когда кончили эту песню, Костя затянул другую:
Уже четыре долгих года
Терпели, братья, мы невзгоды,
Но верю я, что пятый год
Дружине счастье принесет…
Тут скаут-мастер вскочил и крикнул:
— Отставить!
Бросив быстрый взгляд в сторону Никиты и Леньки, он громко затянул:
— Эн гоньяма, гоньяма, ин-бу-бу!
— Ябо. Ябо. Ин-бу-бу… — протяжно подхватили бойскауты.
— Это что за бу-бу-бу? — спросил Никита.
— Это индейская песня. Вождь хвалит храброго воина, и все сидящие вокруг костра подтверждают это, — тихо ответила Эрна и спросила: — А ты какие-нибудь песни знаешь?
— Знаю, конечно, — ляпнул Никита и испугался. Вдруг попросят спеть! А что он может спеть, кроме лихих песен, которым учил его Сенька Шпрот. Он представил, что поет, а его слушает эта чистенькая девочка с ласковыми глазами, и ему стало так жарко, что он вспотел. Он отвел глаза и увидел Костю. Патрульный смотрел на него как индюк на червяка. «Ну, ты у меня словишь, гад», — подумал Никита. В это время бойскауты кончили петь индейскую песню, и раздался голос Эрны:
— Новичок тоже знает песню, пусть он споет!
Девчонки захлопали в ладоши. Костя состроил кислую рожу и процедил:
— Представляю…
И тут Никиту осенило. Ну держись, фраер. Я тебе сейчас дам прикурить! Стараясь точно сохранить произношение, он запел на английском языке любимую песню Шуля, которую тот мурлыкал каждое утро, когда брился, приладив осколок зеркала к окну теплушки.
Шуль однажды перевел слова. Это была песня про то, как солдат вспоминает родной дом и любимую девушку в далеком и опасном походе.
Путь далек до Типарери,
Нам далеко брести домой.
Путь далек до крошки Мэри,
До моей Мэри дорогой…
Теперь захлопали все. Не хлопал только Костя. Лицо его вытянулось, и он ошалело смотрел на Никиту. Павлик удивленно поднял брови и, когда бойскауты утихомирились, спросил:
— Откуда ты знаешь английский? У тебя прекрасное произношение!
На этом триумф Никиты закончился.
