Тем не менее, она — летает! Снял трубку ВЧ, позвонил Берия и доложил о результатах.
— Отлично! — послышалось из трубки, — Завтра же подъедет товарищ Расплетин, передайте ему шесть штук для испытаний ускорителя.
— У меня всего две, остальные девять пока без двигателей.
— Вот без двигателей и передавайте! Поставьте туда масс-макет. И снимите автопилоты, они пока на вес золота. Должен работать только третий и седьмой отсеки. Все рули зажать в нейтраль.
— Не понял, товарищ Берия! Решётки ускорителя должны работать от четвертого отсека, двигатель должен выходить на пятой-пятнадцатой секунде полёта в зависимости от модификации.
— То есть, вы считаете, что автопилот и рули в момент работы ускорителя должны работать?
— Именно так!
— А товарищ Расплетин говорит, что испытания можно удешевить, отстреливая только корпуса.
— Ракета сразу начнёт вращаться, так как решётчатые рули будут неподвижны. — трубка надолго замолчала.
— У Вас есть возможность привезти обе ракеты в Москву?
— Двумя рейсами носителя, только. Транспортных контейнеров пока нет.
— Почему?
— Сложны в изготовлении, товарищ Берия. Ложемент — очень точная конструкция.
— Тогда давайте самолётом, и сами прилетайте. Сажайте машину на Центральном.
Всё понятно! После первого же пуска пошли доклады наверх! А то, что нам ещё долго и нудно доводить эту 'лягушонку в коробчонке' до ума, никто не думает. Дал команду подвешивать 'двойку' и запросить добро на перелёт на Центральный. Сели на Центральном, только хотел дать команду выгрузить изделие, как приехали Сталин и Берия. Первый же вопрос:
— А почему она такая оранжевая?
— Это не боевая ракета, а испытательная. В ней ещё ничего толком нет, только простейший автопилот, который не учитывает скорость движения, только время. Она требуется, чтобы убедиться, что основные узлы, обеспечивающие дальность и направление полёта, работают нормально.
— Она похожа на торпеду!
— Это и есть ракето-торпеда. Калибр одинаковый, 533 мм. В качестве носителя может быть использован торпедный аппарат, но, в этом случае она ещё длиннее на 700 миллиметров. И на этот самолёт не поместится.
— А где у неё двигатель?
— Вот тут! — я показал на люк в кормовом отсеке, — После сброса люк отстреливается и двигатель вываливается из корпуса, раскручивается набегающим потоком, и затем срабатывает пусковой пиропатрон.
— Посмотреть это можно?
— Здесь, над городом? Это опасно, над Чкаловским можно пустить.
