Позволяю любить | страница 8
Для начала Анна холодно предложила Артему убраться подобру-поздорову. Тот предупреждающего ледяного тона не понял. И тогда Аня закричала. Нет, не закричала — завизжала. Неожиданно, оглушительно звонко, нескончаемо, на самой высокой ноте.
Это был крик без слов.
Что случилось потом?
А потом — впереди всех драпал Артем. Остальные тяжело неслись следом, всех подстегивал страх. Казалось, отовсюду, изо всех квартир, уже успели повыскакивать соседи, что всю компанию сейчас переловят и следствием такового мероприятия окажется задержание по факту некоего ужасного преступления. Да что там — этот веселый гоп-концерт обещал массовое скопление прохожих на улице, собравшихся у подъезда по какому-то совершенно неординарному поводу и поджидающих, стало быть, негодяев с целью последующей тяжелой расправы…
…На следующий день Катя устроила разнос. Она высказала друзьям все, что думает об их шизоидной идее знакомства с Анной, и посоветовала Ире не показываться Ане на глаза. Ира, разумеется, не замедлила скорчить оскорбленную невинность, вопросив с притворным удивлением: «А я-то здесь при чем?» — но, наткнувшись на нехороший Катин взгляд, захлебнулась собственным вопросом.
С тех пор она старательно избегала всяческих контактов с Аней. Артем же вообще исчез из их компании.
Это получилось как-то тихо, незаметно, вроде бы и случай тот глупый совсем ни при чем.
Антон до сих пор вспоминает со стыдом, как в тот день вместе со всеми он стоял на нижнем этаже. Сволочь этакая, он ведь тоже давился смехом за компанию!..
Если честно, сразу он даже и не понял, что произошло у него на душе, когда его глазам впервые явилась Аня.
Сначала он подумал о ее возрасте. Лет двадцать, не больше. Или даже восемнадцать. Нет, Антон, разумеется, осознавал, что истина крепко разнится с этими соображениями, что Анна уже давно закончила учиться и сейчас работает в больнице — значит, ей должно быть ощутимо больше.
Но не спрашивать же об этом у Кати!
И вовсе не потому, что возраст для Антона не важен. Нет-нет, все, что касается Ани, — важностью обладает первостепенной. Но подобный интерес с его стороны привлек бы ненужное внимание, затронута оказалась бы и Аня, а Антон ни за что не мог этого допустить. Она была его тайной! Самой сокровенной, в которой не признаются даже самому себе в пустой темной комнате.
Она просто была его любовью. Первой и последней.
Антон нисколько не сомневался в этом, он даже ни разу не мучился сложными вопросами типа «люблю — не люблю?». И спроси его: «Почему так?» — ответить бы скорее всего не смог.