И теперь никто уже не обнаружил никакого намека на страх.
И вот они, мокрые, шумные и одновременно немного настороженные — а ну как Катькина сестра не в духах, а ну как разгон устроит? — ввалились в ее квартиру дружным табором.
Неплохая у Кати квартира! Трехкомнатная!
За Катей числилась одна комната. Вторую сестры отвели под общее пользование. Третью, самую, разумеется, большую и красивую, на правах хозяйки зарезервировала за собой Аня — это ведь была Анина квартира, которая досталась ей после развода с мужем.
Катька никогда не распространялась, почему ее старшая сестра в разводе. И тему эту не поощряла. Лишь однажды, когда ребята пристали к ней слишком уж по-глупому (признаться, пригубили немного недорогого пивка, потому как по возрасту считали себя вправе баловаться)… так вот, когда однажды расспросы об Аниной драме приобрели совсем уж непристойную продолжительность, Катя обвела друзей быстрым злым взглядом и хлестнула честную компанию одной-единственной фразой: «Ну?! Развелась! И что теперь? Если хотите знать, совершенно правильно сделала! Себя надо уважать!»
Заметим, что сказано это было сквозь зубы — то есть признаем, что Катя в этот момент пребывала в состоянии определенного эмоционального возбуждения. Что там произошло в отношениях Ани и ее злополучного супруга, какая такая черная кошка метнулась между ним и самой Катей, какая трещина поглотила мечты в счастливом семейно-родственном существовании — все это осталось кромешной тайной. В пятнадцать лет человек вполне уже способен обзавестись такими секретами, в которые не посвящаются даже лучшие друзья и подруги.
С тех пор у Катьки ничего больше выпытывать не стали. Ясно, толку не будет, только больше разозлится.
А потом и разговор этот позабылся. Он просто растворился в датах, событиях, хлопотах… и вообще — во всяких прочих диалогах.
Катина та заочная неприязнь к отдаленному супругу Ани запомнилась только Антону. Он почему-то сразу его крепко невзлюбил. Сергей, так звали Аниного мужа — Катя вообще в своих редких репликах именовала его не иначе как «бывший»… так вот, «бывший» Сергей в воображении парня рисовался неким смутным, громоздким и несимпатичным пятном… сам по себе — пятно, и все, так сказать, прочие отдельные составляющие его неопределенной фигуры приобрели характер грубых, плохо очерченных пятен. Из пятна-туловища пятится потное пятно-лицо, пятна-ноги, пятна-руки, распятие с пятнами-пятернями-пальцами… Сознание влюбленного семнадцатилетнего подростка приспособилось концентрировать все зло мира только в таком малопривлекательном типаже. Аня — хорошая, Сергей — отстой.
