– Это специальный травяной сбор, – поясняет она, снимая чашки с подноса. – Чудодейственный напиток, благодаря которому я проживу столько же, сколько бабушка, а ей в сентябре стукнет сто, это наследственное, у нас все долгожители.
Я отпиваю глоток.
– Это же на вкус как желчь!
– Да, зато помогает.
Она кладет мне на руку свои пальцы и нажимает, будто играет на пианино. Сколько я ее помню, она так делает, чтобы привлечь мое внимание: своими холодными, твердыми пальцами она барабанит по моей руке, сначала легонько, потом все сильнее, пока, наконец, не вопьется в нее так крепко, что мне приходится силой высвобождать руку из плена.
– Твое волшебное зелье, – восклицает она. – Помнишь?
– Да, помню, Лоттель, – отвечаю я, мне все еще неприятно об этом думать. – Но ты правда считаешь, что оно имеет отношение к нашей истории?
– Вне всякого сомнения!
Я беру ручку.
– Тогда валяй. Только с самого начала.
«Несколько лет назад ветреным мартовским вечером Шарлотта позвонила подруге и сообщила:
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Я работаю.
– О, у тебя свидание!
– Ты путаешь меня с собой, на работе я именно работаю.
– Это срочно, – Шарлотта продолжала настаивать. – Можешь ненадолго забежать ко мне?
– Нет. Тебе нужно, ты и приходи.
– На улице дождь, ветер и вообще погода отвратительная, а у меня машина не заводится!
– Ну, у тебя ни стыда, ни совести!
– Зато я что-то вкусненькое сделала! – Она приготовила запеканку со шпинатом.
У Марии было плохое настроение.
– Это в последний раз, – пригрозила она. – Потом я тебе буду выставлять счет, двадцать евро в час.
Шарлотта положила добавки:
– Сначала покушай как следует. Всего двенадцать евро. – Она хохотала так заразительно и долго, что Мария тоже засмеялась – сначала несколько скованно, а под конец почти непринужденно. Вдруг, оборвав смех, Шарлотта заявила:
– Я не хочу в сорок лет впасть в депрессию, а в сорок два наложить на себя руки. Вот что. Мне нужен мужчина, потому что я хочу родить ребенка.
Подруга ее не поняла:
– Да за тобой мужики табунами ходят, тут можно целый класс нарожать, не то что одного!
Но Шарлотта была полна решимости стать не только матерью, но и женой, а подходящего кандидата на роль супруга, по ее мнению, в веренице ее поклонников не было, как ни перебирала она в уме все эти годы экстатических телесных спаррингов, стараясь вспомнить каждого партнера – пусть и не каждый матч с именами и другими подробностями, так хоть какую-то деталь:
– Одного звали Георг, потом был еще такой с ужасно длинными пальцами на ногах, и еще австриец – у этого веснушки были везде-везде. – Но напрасно она воскрешала в памяти эти руки и ноги: его, будущего супруга и отца, среди них не было.
