В сущности, мне нечего было стыдиться; ведь я, как вам известно, не моряк, а врач, и если ношу морскую форму, так только оттого, что служу начальником санчасти на одном из морских аэродромов. Но у каждого человека есть свое самолюбие. Когда капитан-лейтенант Снежков спросил меня:
— Ну, как?
— Отлично! — ответил я. — Я еще в детстве мечтал поплавать на подводной лодке.
— В детстве? — переспросил он.
— Да, в детстве, — сказал я. — В двенадцать лет я прочел «Восемьдесят тысяч верст под водой» Жюля Верна и мечтал стать подводником.
— Что же вы не стали подводником, если мечтали об этом в детстве?
Я засмеялся немножко искусственно, потому что вовсе не хочется смеяться, когда тошнит.
— Мало ли о чем я мечтал с тех пор! — сказал я.
— Нет, я не так, — проговорил он задумавшись. — Мне тоже было лет двенадцать, когда я прочел «Восемьдесят тысяч верст под водой». Мне захотелось стать капитаном Немо. Помните капитана Немо?
Я вспомнил картинки, изображающие загадочного капитана Немо-сурового великана с курчавой бородой. Нет, маленький, по-девичьи краснеющий капитан-лейтенант Снежков нисколько не похож на него. Но этого я не сказал.
— А теперь, когда ваши мечты исполнились, когда вы подводник, все оказалось лучше, чем в той книге, или хуже? — спросил я.
— Лучше, — сказал он убежденно,
— Чем же лучше?
Он задумался.
— Тем, что я служу Советскому Союзу и дерусь за него, — сказал он.
После этого разговора он стал поглядывать на меня дружелюбнее. Но беседовать нам уже почти не пришлось, потому что мы вошли в воды, где могли встретить противника. Лодка погрузилась, и Снежков был очень занят.
Я обрадовался, что лодка погрузилась, так как качка кончилась. В отведенном мне углу отсека я приступил к испытанию моего прибора.
Не стану останавливаться на устройстве этого прибора и скажу только, что это был новейший прибор для анализа состава воздуха и что в изобретении его принимал участие я сам.
С того места, где я возился со своим прибором, виден был акустик Митрохин, который сидел, прижав к ушам наушники шумопеленгатора. Электрическая лампочка ярко озаряла его узкие сгорбленные плечи и резкое костлявое лицо, застывшее от напряженного внимания. Иногда к нему подходил Снежков и взглядывал на него. Митрохин отрицательно качал головой. И чем дальше шло время, тем чаще к нему подходил Снежков. И все недовольнее становилось лицо Снежкова.
Тут я понял, что маленького, мечтательного, учтивого Снежкова можно бояться. Боцман Дыбин, например, теперь явно робел в его присутствии.
