Об этих фокусах Фраймана знали далеко не все: свои дела обставлял он очень аккуратно, и за ним укрепилась слава человека, который всегда может вывести мальчика в люди. Правда, он берет за это хорошие деньги. Но что на этом свете делается даром?
И вот Сема познакомился с Фрайманом. Бабушка объяснила маклеру, чего она хочет. Фрайман задумчиво покачал головой, потом, внимательно взглянув на Сему, сказал:
— Сделать это нелегко. Но для вас я попытаюсь… Сколько будет семью пять?
— Тридцать пять, — бойко ответил Сема. — А что?
— Читать и писать можешь?
— Боже мой, — с гордостью воскликнула бабушка, — он и по-русски может! Он же у нас грамотей!
— Я подумаю.
— Я вас очень прошу. Вы же знаете, если б не несчастье с мужем, я бы ни за что не отпустила Сему.
— Не просите, — надменно произнес Фрайман, — для вас я сделаю. Он будет иметь хорошее место.
Бабушка неловко поклонилась Фрайману и незаметно приказала Семе сделать то же самое. Но Сема неожиданно спросил:
— А сколько вы возьмете за это?
— Деловой человек! — засмеялся Фрайман. — Я возьму заработок за первые две недели. И ни копейки больше!
— Так, — хмуро повторил Сема и, не прощаясь, вышел вслед за бабушкой.
Фрайман не заставил себя долго ждать. На другой день он явился, как всегда суетливый, торопящийся куда-то. Бегло окинув взглядом комнату, Фрайман подошел к зеркалу и неожиданно постучал по нему согнутым указательным пальцем.
— О, — воскликнул он, — знаменитое стекло! За него можно взять хорошую цену… Где же ваш маленький?
— Сейчас, один момент, — поспешно ответила бабушка. — Сема, Сема, иди сюда!
— Давайте торопиться! Я же знаю, когда нужно идти к Магазанику. Если идти утром — ничего не выйдет, даю вам честное слово. Если идти после обеда — так он вас на порог не пустит!
— Когда же идти?
— О, вот это как раз нужно знать! — засмеялся Фрайман и тихо добавил: — После обеда Магазаник любит поспать, зачем же ему мешать, я вас спрашиваю? Надо зайти, когда хозяин отдохнет, и не только отдохнет, но уже сидит и пьет чай с вишневым вареньем. Вот это время! Хорошо даже, если вы зайдете после третьего или четвертого стакана, — совсем другой человек, даю вам честное слово… Но, дорогая моя, где же мальчик?
— Я здесь, — нервно говорит Сема. — Мы пойдем?
Фрайман, выпятив нижнюю губу и нахмурив брови, внимательно осматривает его со всех сторон.
— Что у тебя рубаха торчит? Ты не можешь ее воткнуть в штаны? А ну пройдись! — строго говорит он Семе.
