Наверное, потому и условились историки считать перепалку между провизантийскими папами и королем происшедшей двумя веками позже Клермонского призыва папы Урбана II, что она никак не сочеталась с придуманной ими сельджукской угрозой христианским святыням, вложенной в уста указанного папы в качестве casus belli[65]. А чтобы не привлекать к ней лишнего внимания, ее объявили мелкой внутрикатолической дрязгой.
Так и осталось «авиньонское пленение пап» странным наростом на теле официальной хронологии, явно выпадающим из контекста событий того времени.
Впрочем, о подлинных целях крестоносного движения можно догадаться и без обращения к этому эпизоду. Достаточно вдумчивого анализа обстановки, на фоне которой оно зародилось. Дело в том, что обстановка эта, если лицезреть ее во всей полноте, никак не могла дать повод к выступлению, цели которого были сформулированы Урбаном II на Клермонском Соборе 1095 года.
Впрочем, судите сами.
В XI веке положение христианства на Востоке становится невыносимым. Византия, ранее контролировавшая ситуацию в этом регионе, стала терпеть одно поражение за другим. Наступающие из Туркмении сельджуки, возглавляемые Алп-Арсланом, разбили византийцев при Манцикерте (1071), взяв в плен императора Романа Диогена. Практически вся Малая Азия перешла в их владение. Образовался Сельджукский султанат со столицей в Никее. Примерно в это же время в руки сельджуков попал и Иерусалим, находившийся до этого, как и вся Палестина с Сирией, во владении египетской династии Фати-мидов. Паломники, прибывающие в Святой Город, стали терпеть утеснения от магометан. Возникла угроза осквернения Гроба Господня.
Вознегодовав от увиденных в Палестине бесчинств, один из паломников, Петр Амьенский по прозвищу Пустынник, стал бродить «по полям и весям» Западной Европы в рубище с призывами к «освобождению Гроба Господня». Он стал настолько популярным в народе, что многие даже старались отщипнуть клочок шерсти у его ослика в качестве сувенира.
Страстные речи пилигрима произвели впечатление и на папу Урбана II. Но не только это. Говорят, Петр привез папе письмо от иерусалимского патриарха с мольбами о помощи изнывающим под мусульманским игом единоверцам. В ноябре 1095 года в Клермоне состоялся церковный собор, на котором понтифик выступил с призывом к отвоеванию Святой земли у магометан[66].
Здесь сразу же возникает масса вопросов. Ну вот, например. Почему только в 1095 году возникла необходимость отвоевания Иерусалима из рук «неверных», если он попал в эти руки, — имеется в виду упомянутая арабская династия Фатимидов, — еще в 638 году? Чем арабы были лучше сельджуков? Почему понадобилось почти полтысячелетия для того, чтобы Европа возопила от неслыханного святотатства и разразилась Крестовыми походами?
