Странное ощущение — лететь в версте, в двух над землей и знать, что кто-то на тебя охотится, что каждое такое облачко, окажись оно около, и тебя, и машину твою в горячий бифштекс обратит! Мы-то привыкли, а вот если кому впервой — думаю, жутковато.
Однако, постреляли, постреляли и бросили. В чем дело? Чувствую — наблюдатель меня за плечо трогает.
Обернулся — вижу, приподнялся он на сиденье, из-под шлема — возбужденные глаза, показывает вниз черным пальцем в кожаной перчатке. Я посмотрел.
Земля — мутная, зелено-синяя мягко плыла на запад. Под ногами темно-синяя лента реки, светлые пятна домов, четкие морщины дорог и окопов. И вот над самой поверхностью выделяется, блестя плоскостями, крестик самолета.
Сквозь гром мотора улавливаю слова наблюдателя.
— Смотрите — еще один! — его палец показывает как будто уже и другое место.
Смотрю. Из светлого крестика выросла целая летная машина — идет, несомненно, к нам. А от земли еще одна такая же штука подымается.
Конечно, при других обстоятельствах я бы немедленно принял бой. Такая уж наша профессия — мертвых петель и пулеметных обстрелов. Однако, с пудом золота, при срочном задании…
Выдался пасмурный день. Как раз над нами висела темная завеса туч. Накручиваю высоту — 1000, 1200…
Мы теряемся в мокром густом тумане. Может быть, уйдем!
Пробив молочную занесу, снова набираю скорость. Ушли определенно! Нет! Немного позади из облачной каши выталкиваются две одноместных машины.
Все дело в том, что мой двухместный разведчик уступал в скорости одноместным Ньюпорам противника. Я оглянулся — Сумин хладнокровно и тщательно готовил пулемет. По стальному полукругу перед сиденьем передвигался короткий черный ствол. Я осмотрел свой — привинченный впереди над стеклянным щитком перед глазами. Пощупал рычажки у ручки — что ж, надо отгрызаться…
Высший пилотаж — вот, пожалуй, главное в воздушном сражении! При помощи разных сложных фигур и поворотов нужно зайти в наиболее уязвимое место противника — сверху, сбоку, с хвоста и полить его оттуда свинцовой струей. А когда перед вами не один, а целых два противника, наука крутых виражей, скольжений на хвост и на крыло и прочая летная мудрость приобретает особое значение…
Два врага — серебристые, стремительные, неподвижно распластанные хищники с сияющими кругами винтов впереди и внимательными лицами летчиков за ними — брали нас с разных сторон. Я воспользовался этим.
Я бросился на одного, сжимая пальцем пулеметную кнопку. Сзади била мерная чечетка суминского пулемета. Промчавшись мимо, — над моим ухом свистнул смертельный бич, — я круто забрал высоту и стал между солнцем и вражескими машинами.
