Всадники ветра (Двойники) | страница 19
В ее наружности не было ничего особенного или бросающегося в глаза — тоненькая брюнетка, среднего роста, со свежим, вздернутым лицом и кудряшками стриженой головы. В синем платье, обнажающем ее хрупкую шею и худые, полудетские руки, она совсем не походила на женщину двадцати четырех лет. Она неслышно двигалась по комнате, почти не вмешиваясь в разговор мужчин. Но один нелепый случай странно запечатлел эту женщину в уме Мака.
Конечно, это была его собственная вина!
Нужно же было проговориться, нарушить данное слово, без всякого повода разбить спокойствие этих симпатичных людей. И из-за чего?
Произошло это совсем неожиданно. Иванов, постепенно вызванный Маком на воспоминания, рассказывал о своем прошлом. Рассказал несколько эпизодов фронтовой жизни, о своем плене у белых, о бегстве из плена, о том, что только благодаря случайности он не попал в Москву работать на центральном аэродроме…
— Хороший город Москва, — поддержал разговор Мак, — магазины, театры… Вы в котором году были там, товарищ Иванов?
— Я не был в Москве! — небрежно заметил военлет. — Говорю, только мимо проезжал. Еще тогда…
Но у Мака явилось острое желание продолжить свою тему.
— Ну как не были? Бросьте, товарищ! Я знаю прекрасно… А дочь профессора Добротворского?
— Дочь Добротворского? — выставил Иванов над столом свое костлявое лицо. — А при чем же здесь она?
Мак прикусил губу. Он понял, что Нина Павловна здесь не только не при чем, но и специально взяла с него обещание не говорить об этом вопросе! Но непонятное запирательство Иванова… Не только дух хорошего журналиста, но и смутная ревность были разбужены в нем. Он тоже облокотился на стол.
— При чем дочь профессора? Да при том, что именно в Москве состоялось ваше знакомство с ней. Помните? Конечно, это между нами… Если уж сорвалось…
Военлет медленно покачал головой.
— Вы что-то путаете, товарищ! Правда, вчера я видел на бульваре эту развязную девчонку. Но никогда я раньше не встречался ни с кем, даже отдаленно похожим на нее!
— Не встречались? А портрет с вашей надписью, подаренный ей? Я сам видел этот портрет! И кроме того, так отзываться о женщине… — дрогнувшим голосом сказал Мак и обвел комнату глазами.
Тут только он понял всю неуместность своей непонятной настойчивости.
Жена Иванова стояла, вытянувшись у двери, совсем бледная, с полуоткрытым напряженным ртом.
Жена Иванова стояла, вытянувшись у двери, совсем бледная, с полуоткрытым напряженным ртом.
Она пристально смотрела на вставшего из-за стола, бледного и нахмуренного мужа.
