— Не говорить никому? Тайна? — немного растерянно улыбнулся Мак.
— Тайна! — серьезно подтвердила она. — Я очень прошу вас. Вы будете молчать? Честное слово?
— Честное слово и красная присяга журналиста! — улыбаясь, произнес Мак, склоняясь к ее протянутой руке.
В которой Иванов пробует самолет, а Мак ближе знакомится с авиацией
Мак проснулся поздно на бугристом матрасе старинной деревянной кровати в грязном номере «Центральной гостиницы». Он вспомнил план сегодняшнего дня и посмотрел в окно.
Ему везло: день — спокойный и синий, — как нельзя больше способствовал осмотру аэродрома в рабочее время.
— Будут много летать, — решил Мак, энергично натягивая брюки, — наверно, предложат и мне, как столичному гостю! Полететь разве — неудобно все-таки — журналист, писатель, до известной степени, и не летал ни разу! Впрочем — ненадежная штука этот самолет! Ну, там на месте посмотрим! А Нина Павловна? Дело-то совсем на мази! — легкие, как будто пропитанные духами, воспоминания о дочери Добротворского целиком заполнили его.
Он вышел без пальто. Прохладный утренний воздух приятно обвевал лицо и руки. Довольно однотонные, но вместе с тем необыкновенно привлекательные мысли скрадывали путь. Только когда вдоль широкой дороги ряд одноэтажных домов сменила серая линия досчатого забора и вдали — за этой чертой — выступили серые и длинные прямоугольники ангаров — он отогнал все постороннее и решил заняться делом…
В кабинете начальника проверили пропуск и дали Маку провожатого. В окне виднелись раздвинутые ворота ангаров с выступающими из них яркими плоскостями готовых к работе самолетов. Доносился мерный рокот пущенных моторов. Вместе с провожатым, механиком Ляшковским, Мак вышел на двор и миновал калитку, охраняемую двумя красноармейцами.
Аэродром — коричневая, бескрайняя, туго утоптанная равнина — был наполнен веселой, шумной жизнью. Маленькие мотористы вели к старту из далеких ангаров назначенные для полета машины. Низко над головами, постепенно забирая высоту, проносились гремящие, грузные, стальные насекомые. Вдали несколько размахивающих руками фигурок окружали приготовленный к подъему самолет.
— Вы спрашивали Иванова? — обернулся Ляшковский к Маку. — Вон он! Лететь готовится на самолете «Л. 7»! Скорее! Мы еще захватим его!
— Идем!
«Л. 7» был только что сработанный и выпущенный для проверки самолет эскадрильи «Ленин», двухместный, приподнявшийся на растопыренных передних лапах-«шасси», темно-зеленый «разведчик» с гремящим мотором, одним из тех, выработку которых Мак видел на заводе. Мотор четко работал, отбрасывая назад сероватые дымки отработанного газа. Винт работал на малом газе — окованные медью лопасти мелькали, не сливаясь в сплошной сверкающий круг. Самолет дрожал мерно и нетерпеливо, готовый по первому движению седока рвануться в горячее небо.
