— Ничего.
— Смотри внутренним зрением. Отбрось все мысли. Не думай ни о чем. Тебе все известно. Ты когда-то уже открывала свой тонкий взор.
— Откуда ты знаешь?
— Раз ты меня слышишь, значит, способна чувствовать опосредовано, а это о многом говорит. Вспомни все!.. А, наверное, все без толку: в твоей голове слишком много мусора.
— Какого ещё мусора?
— Претензий ко всему вокруг,
К своим врагам и тем, кто друг.
Ты недолюбливаешь Бога,
От жизни хочешь слишком много,
Самой себе нередко лжешь,
Вообще неискренне живешь.
Прошло ещё какое-то время, и Копростасис разочарованно вздохнул. Он почти разуверился в результате, как вдруг, Инна сказала:
— Вижу облака. Сиреневые, красные, пурпурные… разноцветные. Я лечу, нет, плыву по небу.
— Наконец-то! Но это не совсем ты, это твоя душа. Не пытайся ею управлять, иначе потеряешь с ней связь. Просто задайся вопросом: а что там внизу?..
— Ой… Я подумала: «Вот бы тучи расступились!» — сказала Инна.
— И что?
— Подо мной открылся такой простор: горы, реки, цветочная долина — так красиво! — воскликнула Пинцова, как ребенок.
— Не поддавайся эмоциям, — предупредил кьюнг, — не то дракон поглотит все светлое, что в тебе есть.
— Какой ещё дракон?
— Обыкновенный. Дракон эмоций, — только и успел сказать Копростасис, как на Иннину душу налетело страшное крылатое чудище жгуче-алого цвета, похожее на…
— Это не дракон, это клякса какая-то! — сказала Инна. — Ого, он раскрыл пасть… Ну и зубы!
Инне трудно было выразить словами то, что её душа видела в драконьем зеве. То была рдеющая бездна, мощный вихрь, проваливающийся в беспросветную прорву, черная дыра, начавшая втягивать в себя разноцветные облака и, казалось, само небо!..
— Он… жрет облака.
— Он может поглотить все. Дракона надо приручить, действуй быстрей!
Утихомирь пожар эмоций,
твое оружие в тебе:
бесстрастье, тишина, спокойствие –
без волн и ряби на воде.
— Поняла, — сказала Инна. Её душа устремилась к штормящему озеру, нежно и ласково погладила рукой неспокойные волны.
— Тихо, тихо! — прошептала она. «Тихо, тихо!» — услышал Копростасис и сладко зевнул от такого обворожительного убаюкивания.
Волны стихли. Рябь улеглась. И ровная озерная гладь отразила лицо ребенка.
К Инниной душе подлетел кляксовый дракон. Глаза его были огромными, выразительными и абсолютно незлыми.
— Ступай в свою пещеру и не разевай пасть без моего разрешения, — приказала душа, и дракон послушно удалился.
Копростасис уже заснул, и слышалось его сонное посапывание, когда у Инны в области сердца засветился шар белого цвета, который излучал необыкновенно яркий свет, разбудивший и ослепивший кьюнга.
