— Ну, наконец-то! — спокойно сказал Барабас, когда она прилимузинилась в салоне и задвинула полупрозрачную крышку люка, — я думал, вы до утра в лесу останетесь с этим, как его… Андреем, кажется? Кстати, зачем вы так его напугали? У него чуть крышу не сорвало. Вампиров перед собой узрел. Хорошо, что не сообразил, кто вы на самом деле.
— Успокойтесь, он уже не опасен, — сказала П.С., восстанавливая макияж.
— Да он и не был опасен. Его серьезно никто не воспринимает. Я не пойму, зачем вообще было трогать ролевиков?
— Сами же говорили, ваше великолепие, что надо вовремя выявлять духовно зрячих людей, так как они могут представлять для нас опасность!
— Говорил. Но это надо делать ювелирно, чтоб никто ничего не заподозрил. А вы c Гришей сегодня столько шуму наделали, а так ведь и не поняли, кого именно из этой шайки лесных романтиков действительно следовало бы опасаться.
— И кого же, интересно? — удивился водитель.
— Дык хотя бы этого гуру в костюме Януса!
— Ваше великолепие, — успокоила Барабаса П.С., — завтра все они будут игру доигрывать, а послезавтра большинство из них разъедутся: среди ролевиков не так уж много местных.
— А у нас к тому времени будет целая армия нечистых, — зловещим шепотом продолжил мысль Гриша, и глаза всех троих демонов налились клокочущей магмой, сама природа которой, казалось, источала леденящий душу сардонический смех.
* * *
У «пожизненного» костра ролевики пели песню о любви:
— Я буду солнце держать в руках,
летать, как птица буду в облаках,
и я, конечно же, вам спою
про сокровенную любовь свою…
Здесь было около двадцати человек без доспехов и тяжелого вооружения, большинство — в греческих костюмах. Из темноты вышла Инна, и на её появление тут же отреагировали.
— О, «казус белли», собственной персоной, — сказал кто-то.
— Ты по игре, ходячая причина войны, или по жизни пришла? — спросил парень с гитарой. Он был в костюме привилегированного ахейца и отыгрывал роль Ахилла, — если по игре — изнасилование неизбежно.
Все громко рассмеялись.
— О, да ты, я вижу, всем Ахиллам Ахилл! — сказала Инна, — вроде о сокровенной любви пел… Будешь много болтать, лишишься своего причинного отростка, самец орангутанга!
— Он не самец, а вождь ахейской лиги! — расхохотались в глубине компании.
— Что ж, можем спеть и другую песню, сказал Ахиллес и без аккомпанемента затянул:
— Ходит дурачок по лесу,
Ищет дурачок глупее себя…
Пропев первые строки из песни, ахейский вождь уточнил: «Точнее — ду́рочка», — и его соплеменники снова дружно рассмеялись.
