Мы взяли копья и осторожно пошли к зверю, обходя его по большой дуге, чтобы быть у него всегда сзади. Каждые несколько шагов мы замирали, стоило носорогу дернуть ухом или слегка повернуть морду. Нам повезло, что он встал против ветра и не мог нас услышать. Может быть, лучше бы было брать не копья, а меч и топор, но тогда бы пришлось подойти вплотную, а этого нам очень не хотелось.
Нам оставалось два-три шага до расстояния уверенного поражения копьем, как носорог нас все-таки услышал. Во всяком случае, не увидел и не унюхал, против ветра-то. Он повернул оба уха назад — мы замерли — фыркнул «пфафф!» — мы прилипли к земле и задержали дыхание — и начал неспешно поворачиваться направо.
— Сейчас, — одними губами шепнул Альбрехт, его руки сжались на древке.
— Давай, — выдохнул я и бросился вперед.
Носорог увидел нас и побежал, продолжая поворачивать вправо.
Я промазал совсем чуть-чуть, воткнул копье в окорок сбоку, на две ладони выше сустава. Альбрехт не попал даже в окорок, зато попал не то в хвост, не то куда-то под хвостом, отчего носорог всхрюкнул на свиной манер и подскочил задними ногами.
На этот случай у нас планов не было. Ну, мне, швейцарцу, простительно не иметь плана отступления, но баварец-то мог бы и подумать на эту тему. Как может нормальный человек идти с копьем на носорога и не предусматривать ситуацию, когда носорог об это копье не заколется? Правда, я не сказал тогда Альбрехту, что он дурак, и потом не сказал. Из вежливости.
А еще я тогда растерянно оглянулся и снова увидел волка. Серый сидел с подветренной стороны и нагло ухмылялся.
Дальше очевидно. Мы побежали. Там местность шла под уклон, и вниз бежать получалось легче, чем вверх. Спрятаться было негде, мы пробегали под редко стоявшими деревьями, под которыми не росли высокие кусты. Зато можно было бежать и не запинаться, запнулся — умер.
Носорог никак не мог выбрать, за кем из двоих надо гнаться, и поворачивал то на меня, то на Альбрехта. Деревья он ломал за милую душу. Альбрехт поначалу запрыгнул на сосну, а носорог врезался мордой прямо в эту сосну и повалил ее, хотя и сам на задницу сел.
Хорошо, что он плохо поворачивает. Меня почти догнал, но я прыгнул в сторону, и зверь проскочил мимо.
— Разбежимся? — крикнул я, задыхаясь.
— Нет! — ответил Альбрехт. — Бежим к ручью!
И мы бросились к ручью, который угадывался за деревьями. Носорог на полном ходу повернул вслед за нами, его занесло, он потерял скорость, запнулся о корень и упал на бок, фыркнув мне в спину так близко, что я почувствовал его слюни на шее. За двадцать шагов до ручья деревья закончились, и нас уже ничего не прикрывало от носорога, тяжко скакавшего сзади. У меня сердце выскакивало из груди и ноги переставлялись только потому, что мы неслись под уклон. Альбрехт оглянулся и схватил меня за руку.
