— Что вы?.. Я тоже страшно рад… помилуйте, — говорил Златопольский обычные в этих случаях слова.
Коротким коридором артистическая соединялась с залом и эстрадой, и, прохаживаясь в ожидании своего номера, заглядывая в дверь одним глазком, Златопольский видел краешек сидевшей, весело и благосклонно настроенной публики, слышал нетерпеливые хлопки и говор. Распорядители вертелись около него и смотрели на него почти восторженно, дочери или племянницы патронессы улыбались ему совсем влюбленно, знаменитая певица, только сегодня познакомившаяся с ним, наговорила ему о его стихах и о его наружности массу лестных вещей. И конечно, в общем Златопольский чувствовал себя не так уж дурно. У него были густые, мягкие волосы, здоровое тело, красивый рот, безукоризненно белые зубы, и хорошего самочувствия не могли окончательно уничтожить в нем ни голод, ни чужой сюртук на плечах, ни завалявшийся двугривенный в кармане. По крайней мере, он поминутно забывал о них. Вся его жизнь за последние два года была какой-то перемежающейся лихорадкой радости и злобы, радости успеха и злобы постыдного нищенского безденежья. Безденежье, столь поэтическое в биографиях или воспоминаниях о поэтах и столь отталкивающее в действительности, так часто связывало Златопольского по рукам и по ногам, так жестоко парализовало его молодые набеги на жизнь, ставило в такие досаднейшие и позорнейшие положения, что в последнее время он даже немного боялся толпы, торжественных сборищ, новых знакомств. И сегодня опасностей его пролетарскому самолюбию угрожало сколько угодно.
«А вот мы повоюем, — злобно и весело думал Златопольский, — вот возьму и заставлю ее в крайнем случае идти пешком. Не увлекайся поэтами, не покупай сборников и открыток…» Но тут ему самому стало смешно. «Кого ее? — мысленно спросил он себя. — Кто это еще за она? И почему непременно сегодня?»
Вспомнился ему недавний случай, оригинальное знакомство с красивой интеллигентной женщиной в театре, когда ему, вместо того чтобы проводить ее по ее просьбе до дому на извозчике, пришлось удирать от нее через боковой подъезд. Какой-нибудь рубль-полтора, и знакомство могло бы продолжаться, но — увы — в кармане не было ни гроша. Да и мало ли случаев, мало ли прозеванных возможностей…
Красивая девушка, с гладкой прической и в темном гладком платье, с открытой шеей, прошла мимо Златопольского в артистическую и как-то слишком просто поглядела ему в глаза. Это вывело его из задумчивости. Должно быть, курсистка какая-нибудь, видевшая его на улице или знающая его по портрету.
