— Десять рублей, — тотчас же отвечала из передней Дося, очевидно, слушавшая разговор.
— Ха-ха-ха! А Дося отдала эти десять рублей мне, а я их сегодня дала ему же на ресторан. Правда, смешно? Дося, что ты там прячешься? Пойди на минутку сюда. Сядь. Ну, что, нравится он тебе? Хочешь, поделим его — одну половинку тебе, другую мне? Милый, милый, а вам нравится Дося? Если бы вы знали, какая она, в сущности, красавица! Какое у нее тело! Она вся матовая, точно из гипса, и холодная как лед. У-у, гадюка! И глаза как у змеи. Пойди, пойди, позлись.
Дося поднялась, постояла молча секунду и ушла.
— Я все боюсь, что они оба вернутся сейчас. От этого вечного выслеживанья я сделалась прямо ясновидящей. Мне кажется, что кто-то из них уже едет назад. Дося, Дося, пойди-ка сюда. Сделай на всякий случай… ты знаешь что. Ну, уходи.
И она вся изогнулась и охватила шею Сережи руками, и ему показалось, что его губы стали пить из завороженного сказочного ручья.
И тут же, как удар грома, раздался сильный дребезжащий звонок, раз и другой.
VII
— А-а-а, — визгливо, злобно застонала Валентина и заскрежетала зубами и стала ломать руки. — О, будьте вы прокляты, ненавистные, будьте вы прокляты!
Звонили настойчиво не переставая.
— Иди, — неожиданно спокойным голосом произнесла Валентина и сама повела за руку Сережу. — Дося, — тихо и властно говорила она, — сейчас отопрешь, я потушу лампу в передней. Зажги свечу.
Сережа подождал в темноте и потом увидел Досю, вышедшую из кухни со свечой в руке, совсем раздетую, с растрепанными волосами, в коротенькой нижней юбке поверх ночной рубашки, ту Досю, которая только что была в кокетливой кофточке, передничке, туфельках на высоких каблуках, чудесной тщательной прическе.
Точно прихрамывая спросонья и прикрывая глаза рукой, она подошла к дверям.
— Иди, ничего не бойся, — говорила между тем Валентина Сереже. — Ложись к ней на кровать под одеяло. Понял, какие мы хитрые с ней?
Сережа понял, чуть не расхохотался и юркнул в темную кухню куда-то наугад.
— Кто там? — спрашивала Дося сердито.
— Это я, — отвечал мужской голос.
— Кто такой?
— Отоприте! Свои! Мерц!
— Это муж подослал его, — странно спокойно говорила Валентина, — или они вместе; скажи, что я сплю.
— Что вам угодно? Барыня давно спят.
— Я забыл очки, — говорил офицер.
— Отопри! — сказала Валентина.
Показался Мерц, освещенный свечой, в очках.
— Наглец! — воскликнула Валентина. — Что вам нужно?
— К чему такие строгости, очаровательная тетушка, — развязно, снимая пальто, говорил Мерц. — Может быть, я действительно что-нибудь забыл, может быть, я с поручением от дяди. Гм… гм… а вы еще не спите… и так чудесно одеты… Золотые туфельки… Что же вы тут делаете одна в темноте? Надеюсь, можно пройти в столовую. Я забыл не очки, а портсигар.
