— Ты с своей философией тоже недалеко ушёл, — засмеялся Иван, — если при помощи суда думаешь правду насаждать в мире.
Анатолий тоже засмеялся, не без оттенка презрения.
— Уж ты не против ли новых судов? — спросил он.
— Нет, я не против, — ответил архитектор и отошёл от брата.
— Вы давно знаете Ивана? — спросил товарищ прокурора у бухгалтера, не сводившего глаз со стен старой крепости, пылавших розовым мягким светом под лучами молодого солнца.
— Да… второй день, — рассеянно ответил тот.
— А-а! — протянул Анатолий. — Я думал, вы старые приятели. Я вам хотеть сказать… Мне кажется, Иван не совсем нормален?
Бухгалтер изумлённо открыл глаза.
— Что за чепуха? — откровенно сказал он.
— Что-то в нем есть нелепое, недоконченное. Вообще, это человек узко односторонний, и дальше своих капителей и фризов он ничего не видит.
— Он мне таким не показался… Я, напротив, в нем вижу много отзывчивости и теплоты. Хотя бы то участие, что он оказал этой миленькой гувернантке.
Анатолий повёл плечом.
— Миленькой! Вы сами говорите: миленькой. Будь она не миленькая, едва ли он сунулся с своими услугами. Он просил меня последить за ней в Константинополе, и я обещал. Неужели вы думаете, если бы она была крива и стара, я бы с такою же охотой предложил своё содействие?
— Вы откровенны.
— Да конечно так! Я говорю то, что думаю, а остальные ломаются. Не так ли?
— Не знаю, — возразил бухгалтер, видимо не желая продолжать дальше разговор.
— А вы где остановитесь? — спросил Анатолий, помолчав. — Вы наметили помещение?
— И не думал. Заеду в первую попавшуюся европейскую гостиницу и помещусь там. Я неприхотлив.
— Знаете, что я вам хотел предложить. Остановимтесь вместе. Я еду в первоклассный отель. В незнакомом городе, где никто на улицах не говорит по-европейски, не лучше ли быть вдвоём?
Бухгалтер смотрел на него с нескрываемым изумлением: он никак не ожидал с его стороны такого предложения. Анатолий заметил его колебания.
— Вы удивлены, почему я вам это предлагаю? — спросил он. — Да потому, что мне кажется, это будет удобно обоюдно, и мне, и вам.
— Что ж, я пожалуй, — нерешительно сказал Перепелицын. — Хотя не знаю, сколько времени останусь здесь.
— Да всё равно, хоть на первое время.
Бухгалтер подошёл к архитектору, разговаривавшему с Тотти, и сообщил ему новость о своём будущем сожителе. Иван Михайлович засмеялся.
— Он очень скуп, — сказал он. — У него тот расчёт, что за комнату вы будете платить пополам, а на чаи будете давать вы одни, а он будет только поднимать шляпу, когда швейцары станут благодарить его за щедрость.
