Мистер Джемс на прогулках всегда говорит по-русски. Он чуть-чуть заикается, но говорит правильно и точно, с едва заметным акцентом.
— Друг мой, — говорит княгиня с легкою дрожью в голосе. — Вчера Игорь не вернулся домой из города. И сегодня к завтраку его тоже не было.
— Да, княгиня.
Они молча идут дальше. Шуршат листья под ногами. Откуда-то снялась стая темных ворон и, каркая, проносится над прудом. Навстречу везут в колясочке разбитого параличом генерала. Потом проходит в трауре заплаканная дама с кормилицей в голубом кокошнике. И вот снова тишина и никого не видно.
Княгиня останавливается на мгновение.
— Мне кажется, друг мой, что Игорь манкирует своим здоровьем. И я боюсь, право…
Мистер Джемс молчит.
— Я боюсь, право, — повторяет задумчиво княгиня.
Падают медленно красные и желтые листья; легкий ветер колеблет стынущие ветки; поскрипывает под ногами холодный песок.
Мистер Джемс говорит, как будто бы сам с собою, размышляя:
— Опасный возраст. Русский характер. Больная совесть.
Княгиня прислушивается.
— Поговорите с Игорем, друг мой.
Мистер Джемс, помолчав, говорит решительно и твердо:
— Я не могу, потому что я нехорошо говорю по-русски.
Княгиня удивлена.
— Как? Но вы прекрасно говорите, мой друг! Наконец, вы можете поговорить с Игорем и по-английски. Он, слава Богу, знает английский язык не худо.
Мистер Джемс слегка поднимает брови и пристально смотрит на княгиню:
— О русском характере очень трудно говорить на английском языке. По-русски я говорю правильно, а надо говорить не совсем правильно. Тогда будет хорошо, а если правильно, тогда будет нехорошо. Кроме того, о некоторых вещах можно говорить на всех языках, а о других вещах можно говорить только на каком-нибудь одном языке. Когда князь был маленький, я с ним говорил по-русски и по-английски. Он почти все понимал. А теперь мне трудно. Я теперь не могу.
— Тогда я сама скажу, — говорит княгиня задумчиво.
Они выходят из парка через ворота с колонами; на воротах надпись по-французски: «A mes chers compagnons d'armes». [1]
Княгиня думает, что, когда разбивали парк и Растрелли строил дворец свой, жизнь была все-таки проще и не было таких мучительных противоречий.
Она сообщает свою мысль мистеру Джемсу, но англичанин опять не согласен:
— Русский характер — всегда русский характер.
И княгиня не решается спорить с мистером Джемсом.
