Весь урожай был уже на виду, и Загорелов весело потирал руки, предвкушая изрядные барыши, строя планы будущих посевов, новых работ, новых обогащений. И, поглядывая вокруг с уверенностью удачника, он думал:
«Я буду богат, я буду страшно богат!»
Порою он приходил в контору к Жмуркину, веселый и ясный, весь словно благоухающей счастьем, и, дружелюбно кивая ему, говорил:
— Урожай прямо-таки баснословный; мы обогатимся. Мне ужасно везет, Лазарь, и вот тебе наглядное доказательство, что судьба покровительствует только тем, кто умеет жить, в ком есть энергия и сила. Да иначе и быть не может! Тучное зерно процветает и при маленьком дождике, а слабое гибнет и при ливне. В этом-то и заключается все покровительство судеб, счастье и удача, и этот закон тяготеет над всеми живущими. Сильный благоденствуй, а слабый… что же делать? — Загорелов пожал плечами.
— А слабый — «со святыми упокой», что ли? — переспросил Жмуркин.
Загорелов точно уклонился от прямого ответа и сказал:
— А как поступает хозяин, приготовляясь к посеву? Он тщательно сортирует зерно и хорошее сберегает, а плохое отдает в снедь.
— Свинкам-с? — снова спросил Жмуркин с усмешкой.
— А на кого же тут сердиться? — сказал Загорелов. — Таковы веления судьбы, и не нам их изменять!
— Это-с конечно! — почтительно согласился и Жмуркин. — Хорош ананас да не про нас, а картошка похуже, да привычна к стуже! Вот даже-с под рифму, — добавил он со смехом.
Вечером 13-го августа, в день именин Загорелова, в усадьбу съехались гости. Тут был и Фердуев, и все семейство Быстряковых, и множество других. После чая в обширном зале закружились танцующие пары. Молодые женщины и девушки, в пестрых и ярких нарядах, переплелись красивой гирляндой; зазвенел смех, и певучие звуки вальса наполнили весь дом, тоскующе зазвучали в аллеях сада. Танцевала и Лидия Алексеевна с Загореловым. Сегодня она выглядывала веселой и оживленной, и она много смеялась с лукавым задором ребенка, как бы отрешившись на время от всех своих темных дум.
Тут же, в уголке, поглядывая на танцующих, сидели в креслах Анфиса Аркадьевна и Анна Павловна. Анфиса Аркадьевна постоянно вытирала свои мясистые губы скомканным в левой руке платочком, и, поглядывая на жирное тело Анны Павловны, она говорила:
— Вы весело живете, нужно правду сказать. Да, между прочим, и у нас в Сердобольске весело тоже живут. У каждого сословия свои развлечения. У мужчинского — свои, а у бабьего — свои. Мужчинское сословие каждый вечер под окна к околоточной надзирательше шлендает. Смотреть, как она блох ловит. А бабье сословие друг по дружке ходят и чаи пьют. Сегодня с смородинным вареньем, — с удовольствием растягивала она слова, — завтра — с клубничным!
