Верешимов задумался.
— Тысячу рублей? — переспросил он. — Да ведь я по постным дням денежных выдач не произвожу.
— Не производите?
— Ни за какие деньги.
— Так, может быть, вы мне завтра дадите? Завтра ведь скоромный день? — Пересветов заискивающе улыбнулся, между тем как от волнения у него заволакивало глаза.
— Завтра? — переспросил Верешимов. — Вот уж не знаю, как вам и сказать даже… без совета жены денег я дать вам не могу, а как же я буду с ней советоваться, если она сегодня молчит?
— Письменно посоветовались бы, — предложил Пересветов.
— Да неграмотная она у меня, голубок, вот в чем штука-то.
— Пожалуйста, Иван Иваныч.
— Так тысячу рублей? — переспросил Верешимов.
Он и Пересветов сразу оглянулись на дверь. В дверях стояла Лизавета Михайловна.
— И не смей, дурак, давать денег, — сурово сказала она мужу внушительным баском.
Тот замахал руками и подбежал к ней…
— Тсс… Лизавета Михайловна, тсс… сегодня постный день!
Старуха торопливо закрыла рот платком.
— Ах, я, дурища, — сказала она через платок.
— Да вы не говорите, Лизавета Михайловна, не говорите ни слова, — замахал на нее руками Верешимов, — обругайтесь мысленно. Мысленно обругайтесь.
Старуха вышла из комнаты. Верешимов присел рядом с Пересветовым.
— Господи помилуй, Господи помилуй, — прошептал он и добавил: — Так вот, видите ли, голубок, какая штука-то. Денег я вам дать не могу.
«Вот так дурачье, — подумал Пересветов, — а я-то рассчитывал достать у них!»
— Ни под каким видом нельзя? — спросил он.
Верешимов вздохнул.
— Хоть убейте, не могу.
— В таком случае до свидания. Извините, что беспокоил.
Пересветов откланялся и пошел вон из кабинета.
— Сколько вы нам неприятностей, голубок, доставили, — говорил ему Верешимов — теперь из-за вас и двухсот тысяч, пожалуй, этот год не выиграешь. Старуха-то моя как ведь проштрафилась!
Пересветов мрачно вышел на крыльцо.
— До свиданья, — дискантом крикнула ему вдогонку Верешимов, — провожать вас не пойду, по постным дням я ведь, на двор не выхожу! Как же-с, обет. Да.
«Дьяволы», — подумал Пересветов. За ворота он выехал в наисквернейшем расположении духа.
После Верешимова он толкнулся еще в три места, но везде получит один и тот же ответ: «денег нет». Толкался он впрочем, совершенно беспорядочно, очертя голову, туда, где денег ни под каким видом даже и быть не могло. Так, например, в сельце Никольском он просил денег у сельского учителя, а в Аляшине — у мелкопоместного землевладельца Турухтанова, у которого только что была произведена за долги опись всего имущества. И на вопрос, есть ли у него деньги, Турухтанов, поглядывая на Пересветова, насмешливо сказал:
