Андрей Сергеич снова пожал маленькую руку девушки. Вся его тонкая и подвижная фигура так и дышала счастьем.
— Не гневайтесь, моя несравненная, — заговорил он радостно, — к сожалению, не всегда можно располагать своим временем. Ведь теперь время-то какое рабочее! Присядемте, впрочем, — добавил он тем же счастливым голосом, — а то у меня от усталости даже в коленях ломит.
Он бросил палку и опустился на траву. Наталья Николавна последовала его примеру. Несколько минут они сидели молча, улыбаясь и любовно рассматривая друг друга, точно они не видались целые годы.
В овраге было тихо; только слышно было, как гудели пчелы над цветами мяты и богородской травы. Молодой человек придвинулся к девушке и взял её руку.
— Как наши дела? — спросил он молодую девушку и сразу стал задумчивым. — Неужели на точке замерзания?
Наталья Николавна потупила глаза.
— Хуже того, Андрей Сергеич! Я говорила с батюшкой, но он не хочет и слышать о нашей свадьбе. Я не знаю, за что он так ненавидит вас. Он даже вашего имени не может слышать без раздражения! Представьте себе!
Девушка вздохнула. Андрей Сергеич возбуждённо пожал плечами.
— Я и сам не понимаю этого, Наталья Николавна, положительно и ума не приложу. Старик, очевидно, имеет против меня зуб, а за что — одному Богу известно!
Он помолчал несколько минут и продолжал:
— Кажется, Наталья Николавна, легальным путём мы никогда ничего не добьёмся; надо действовать как-нибудь иначе! Я уже говорил вам, давайте, повенчаемся тайком. Мы никогда не сломим упрямство старика, он упрям, как я не знаю кто!
Андрей Сергеич как будто начинал раздражаться.
— Скажите, пожалуйста, почему мы обязаны вот именно слушаться его и страдать, когда он не может привести ни одного разумного довода? Почему? Ведь это деспотизм, это я не знаю, что такое! Затвердил, как сорока про Якова: «Вы не пара, вы не пара!» — точно нам не лучше знать, пара ли мы или нет, чёрт возьми, извините за выражение; я раздражён, у меня в этом году ничего не клеится, и гречиху придётся второй раз пропалывать! Ах, чёрт возьми! — сердито вырвалось у него.
Девушка вздохнула.
— Что же делать, если я не могу решиться без благословения батюшки. Я такая несчастная!
В глазах Натальи Николавны блеснули слезы. Андрей Сергеич придвинулся к ней.
— Мало ли что не можете решиться, — сказал он, — надо заставить себя решиться! Поймите, Наталья Николавна, не можем же мы, в угоду старику, отравить своё существование! Скажите, пожалуйста, для какого, с позволения сказать, дьявола, я буду мучиться, страдать, не спать по ночам и выть на луну, как дворовый пёс Шарик: «Ах, как я страдаю! Ах, почто нас злые люди разлучили!» Ведь мне же нужно работать, Наталья Николавна, а не по-собачьи выть! Ведь это же смешно, чёрт возьми!
