Сначала дела у беглянки складывались удачно: дядя не послал за ней погоню, а в деревнях, где Елена предлагала деньги, её пускали переночевать, продавали хлеб и корм для коня. Молчаливые крестьяне не задавали лишних вопросов, но чем дальше уезжала княжна от своей тёплой южной губернии, тем суровее становилась осень. Теперь, когда холод и дождь совсем измотали и её, и Ганнибала, Елена уже не раз пожалела, что, собираясь в дорогу, не продумала всё до мелочей, не подготовилась к непогоде и заморозкам.
Снова, как из ведра, хлынул промозглый осенний ливень. Силы Елены таяли, сознание ускользало. Она застыла, склонившись к шее Ганнибала. Сил держаться прямо уже не осталось, спасал лишь чудо-конь.
– Потерпи ещё чуть-чуть, мой герой. Видишь, уже показалась деревенька, тебе нужно проскакать совсем немного, – прошептала княжна.
Когда они рано утром покидали Калугу, небо выглядело ясным, и, хотя похолодало, Елена обрадовалась, что они не вымокнут. Ещё два дня пути по этой дороге – и они попадут в Марфино. Сначала княжна не хотела заезжать в имения Черкасских, боясь, что слуги выдадут её дяде, но из-за столь мучительной дороги сдалась. Ясно ведь, что в такую погоду верхом до столицы не добраться. Бедный Ганнибал совсем измучен, ему нужен отдых. Елена хотела попросить помощи у Ивана Ильича – управляющего самым большим подмосковным поместьем.
Сегодня к вечеру княжна задумала добраться до Малоярославца, но этот холодный дождь спутал её планы – он всё лил и лил. Одежда Елены вымокла, озноб колотил так, что стучали зубы, и лишь сила духа ещё удерживала её в седле. Серая деревенька, выступившая из-за пелены дождя, стала для неё последней надеждой. Решив постучаться в крайний дом, княжна вцепилась ледяными пальцами в гриву Ганнибала и попросила:
– Помоги, дружок, довези…
Глаза Елены закрылись, и она уткнулась головой в шею коня. Как будто осознав, что с его хозяйкой что-то не так, Ганнибал перешёл на шаг и, тихо ступая, двинулся в сторону села, аккуратно неся на спине маленькую согнутую фигурку. Чёрный туман, окутавший измученную княжну, унёс её в прошлое: из мглы памяти всплыли яркие картины счастливой жизни в Ратманово, и она вновь стала тринадцатилетней девочкой – любимой внучкой хозяйки имения.
«Надо же, я теперь на всё смотрю глазами бабушки, хотя сама осталась прежней», – удивилась Елена.
Анастасия Илларионовна Черкасская забрала к себе внучек после смерти старшего сына, Николая, и его второй жены, пережившей мужа лишь на несколько дней. Княгиня тогда решила, что посвятит девочкам остаток жизни, и с тех пор всю себя отдавала осиротевшим детям.
