Задом наперед покатили длинноствольную пушку - эдакий дик-хуй на колесиках, содрогаясь,ехал по грубой булыжной дороге в сопровождении скорбных рядов пехотинцев. Таким откровенным было анатомическое подобие перевернутого орудия, что, не кривя душой, по другому не скажешь. На лафетев цветах, в красном гробу лежал красавец Арпед Ларедо. Люди шептались: Какая геройская смерть! Глядите - убит наповал капитан артиллерийской батареи US-One. Он, и никто другой, сломал оборону Эммауса.
Вскоре все разошлись. Опять - пустой город. Гостиница опустела. Эмма закрылась одна в своем номере, сославшись на сильную головную
Боль. Просила ее не беспокоить; сказала, что будет паковать чемоданы.
Утром, издалека, от лагеря островерхих палаток доносился рожок 'бьюгла', солдатской побудки. Я спустился пить кофе. В полупустом ресторанном зале обнаружил Эмму. В черном платье она сидела с Бастером Джуниором, совла-дельцем "Божьего Приюта". Во дворе гостиницы стояли полные людей туравтобусы с включенными моторами, готовые к отправке. Водитель, чертыхаясь, старался прихлопнуть дверцу нижнего багажного отсека. Отчаливали Мерседесы и Волво; за рулем сидели люди в униформах участников Гражданской войны. Бастер рассказывал Эмме, что почти каждый год в их окрестности, не всегда, но довольно часто, происходит 'реэнакция' - очередное воспроизведение сражений войны Севера и Юга.
В частности, воспроизводится один из эпизодов исторической осады Петербурга. Солдаты -- совсем не актеры, не какие-нибудь нанятые за деньги статисты; они, убежденные, влюбленные в свое дело люди, знающие регалии Гражданской войны до мелочей, до последнего ментика, до каждой лычки на офицерском рукаве.
В дверях стоял полураздетый пехотинец и два вчерашних негритенка. Они задирали штанины, мерялись с ним -- у кого больше комариных укусов.
- Взрослые люди, - восторженно говорил Бастер-Джуниор, - превращаются в совершенных детей. Сутками валяются в грязи, в окопных ямах, гордятся царапинами и ушибами. 'У нас, в Америке никогда не будет ничего интереснее Гражданской войны', - так, кажется, выразилась мадам Гертруда Стайн.
Я упомянул Бастеру о нашей гражданской войне, о российских увлечениях, перевел, как мог, соответствующие теме стихи о горячем желании пасть 'на той, на самой первой, на гражданской, чтоб коммиссары в пыльных шлемах склонились молча над тобой.'
- Коммиссары выиграли? - уточнил Бастер.
- Да, сначала победили красные. Теперь снова белые. Войны, особенно гражданские не кончаются никогда. Происходят, наверное, затишья и 'рекомбинации', - сказал я, вспомнив наше любимое с Мавродием слово.
