— Самый простой вопрос. Ответите на него — и будете спасены. Вопрос совершенно пустяковый. Вам ничего не стоит ответить на него. Решайтесь!
— ...
— Что означает эта буква?!
— ...
— Думайте! О своей судьбе думайте! О жизни! Жизнь — прекрасная вещь, я это хорошо знаю! Шевельните извилиной!
— ...
— Вы не желаете себе добра! Вы труп!! Вы сейчас им будете!!!
— ...
— Встаньте с пола, симулянт! Это вы можете сделать с кем угодно — со мной такие штуки не проходят! Я вашего брата знаю, как, впрочем, и он меня. Поднимайтесь, поднимайтесь, вот так. Последний раз спрашиваю — вы будете говорить?
— ...
— Вы можете понимать меня?
— ...
— Вы согласны?!
— ...
— Да или нет??!!
— ...
— Нет???!!!
— Хватит!!! Вы сами этого добились!!! Всё!!!
Слышен громкий хлопок. Голос срывается. Слабый хрип — и все смолкает, только слабое шипение магнитофонного двигателя нарушает тишину. Двое склонились над магнитофоном, и никому не хотелось обронить слово в образовавшуюся пустоту.
— Как же ты выкарабкался? — сдавленным голосом начал тот, кто выглядел моложе года на два.
— Обыкновенно: измором. Пока шестнадцать раз ходил сдавать, уловил четверть программы, ну и поставил он в конце концов трояк. А запись я делал на одной из первых встреч. Так что не бойся. Как он, бывало, говорит: "Меня вы можете не любить, но термех я вас полюбить заставлю." Каково, а?
СМЕРТЬ ПАНТЮХИНА. Студента Пантюхина вызвали в деканат. Его собирались отчислить за хроническую академическую неуспеваемость.
— Вы отчисляетесь, — сказал замдекана.
— Я этого не вынесу. Я покончу с собой, — заявил Пантюхин.
— Попытайтесь, — предложил замдекана.
Пантюхин достал из кармана бельевую веревку, сделал на одном конце ее петлю, и, встав на стул, стал прилаживать другой конец к висящей под потолком лампе.
— Напрасно стараетесь, — сказал замдекана, — Лампочку вешали девятибалльники. Срывается сама, регулярно, после каждых вступительных экзаменов.
— Ничего, я выброшусь из окна и разобьюсь насмерть.
С этими словами Пантюхин залез с ногами на подоконник и попытался открыть окно.
— И не пытайтесь, — остановил его замдекана. — Все окна наглухо забили по приказу зав АХЧ. Чтобы студенты не открывали. И сотрите следы с подоконника, хоть бы ноги вытирали!
— Я брошусь с крыши, — заверил Пантюхин.
— Не выйдет, — возразил замдекана. Крышу чинили второкурсники. Вы не дойдете до края и увязнете в гудроне.
Пантюхин вытащил из кармана пистолет и приставил его к виску. Выстрела не последовало.
