Расквартированное по теплым баракам без дела войско разлагалось, в лагере царило обычное для тех дней истерическое веселье: в угасающем свете солдаты пьянствовали, играли в азартные игры и орали песни, стуча в такт глиняными кружками по пустым бочкам.
– Что моя жизнь? Иллюзия она! Что ж тогда смерть? Иллюзорна та тоже! – монотонно тянул хор монахов.
– Так смелее гуляй, пей и убивай! – радостно вторил им рев солдатских глоток.
С трудом им удалось собрать офицеров, многие из которых едва держались на ногах, другие явились в сопровождении потаскух и любимчиков. Когда шум улегся, вперед выступил Дмитр. Жрец завернулся в длинную шерстяную накидку цвета шафрана, поверх которой покоился золотой кулон в виде колеса, со стилизованными под спицы закручивающимися вправо руками.
– Мне, как главному жрецу не выдуманного, не явного, но Грезящего Бога при славном князе Урга было видение, – с достоинством начал он, – и причиной тому стал не живущий, но не усопший, сбежавший от смерти и не родившийся к жизни, гнусная противоестественная аномалия, угрожающая основам порядка мироздания. Обращенные и еретики, братья! Сим, здесь и сейчас я объявляю Поход Веры против нечестивого правителя легендарного, но, тем не менее, реально существующего града Мора. Мне известно….
Ему не дали закончить, речь потонула в целом хоре негодующих воплей.
– Долой! Как он смеет приказывать! Убирайся обратно в Ург, безумец! Ишь, что придумал! Мор – всего лишь сказка, бред, он хочет нашей погибели, прочь отсюда!
Дмитр побледнел и стиснул в кулаке свой медальон, но в целом не потерял присутствия духа, желваки резко выступили на впалых щеках. Казалось, наставник неприятно поражен неожиданно дерзкой отповедью, но не сбит, не напуган, и сейчас ринется в атаку. Но тут на сцену выступил пожилой воевода, почтительно, и вместе с тем решительно отодвинув Дмитра. Седой ветеран Рей был облачен в меховую накидку, под которой грозно смотрелся полный доспех из крупных металлических пластин с кругом – гладко отполированным зерцалом на груди.
– Можете не верить жрецу, но верьте мне, – прорезал гам его уверенный бас. – Град тот действительно существует, и уважаемому наставнику доподлинно известна дорога. Грядут игрища священные и необходим материал, и хотя я должен с прискорбием констатировать, что в последние годы в практику вошли постыдные полуразбойничьи набеги на соседей, шакальи укусы и трусливые засады, а то и вовсе используются преступники, делам постыдным сим должен быть положен предел. Мы, прежде всего мужчины и воины, так стоит ли марать честь свою, и честь рода, в котором почивший князь – первый? Поход Веры – это не просто чья-то прихоть, это восход к старинной славе, это очищение, это победа!
