– Что еще? – Бальк нахмурил лоб и вспомнил: – Назад пролетел только один, герр майор! Другого русского нигде не было.
– Вы хотите сказать, что во время воздушного боя один из советских истребителей был сбит?
– Нет, герр майор, во время воздушного боя были сбиты два наших истребителя. Один из них упал близ опорного пункта. А русский истребитель, по всей вероятности, был сбит где-то над аэродромом. Если вообще был сбит. Мы его не видели. На восток ушел один. Это мы наблюдали совершенно точно. Мы решили, что второй русский вернулся параллельным курсом. А теперь я понимаю, что он был все же сбит. Этого, герр майор, мы не наблюдали.
Лейтенант Шмитхубер все это время молча слушал их беседу. Когда же подъехали к обгорелому остову самолета, тут же поинтересовался, куда увезли тело пилота.
– В Омельяновичи, – ответил Бальк.
– Там есть солдатское кладбище?
– Да. И офицерское тоже.
Самолет выгорел почти целиком. Обломки обшивки, куски дюраля валялись повсюду. Похоже, специалисты из Люфтваффе здесь уже поработали. Несмотря на повреждения, причиненные пожаром и взрывом бензобака в момент соприкосновения с землей, следы попаданий 20-мм снарядов скорострельной пушки советского истребителя были отчетливо видны на фюзеляже и левой плоскости. Часть плоскости вовсе отсутствовала. Стабилизатор и хвостовой руль высоты были буквально обрублены плотным залпом. Широкие пробоины зияли возле фонаря пилота и по всей длине машины до самого капота. Попадание, надо отдать должное советскому пилоту, было таким, после которого выжить «мессершмитт» уже просто не мог. Трасса, видимо, прошла и по фонарю пилота. Часть дюралевых стоек каркаса буквально срезало.
Лейтенант Шмитхубер сделал знак рукой своим людям. Инженер тут же вытащил из футляра фотоаппарат и сделал несколько снимков. Снимал инженер в основном фрагменты, где хорошо просматривались результат попаданий 20-мм снарядов.
Радовский взял повод из рук Лещенко, ловко, как двадцать лет назад, вскочил в седло и подумал о следующем. Шмитхубер, видимо, сам того не заметив, однажды обмолвился, что из Варшавы вылетела группа в пятнадцать человек. А с ними сейчас идут пятеро: радист, авиамеханик, он же инженер, снайпер, сапер и сам Шмитхубер. А если лейтенант не оговорился и спецрейсом из Варшавы вчера прибыли действительно пятнадцать человек? Следовательно, те десять из них, которых здесь нет, тоже не сидят сейчас сложа руки. Значит, рядом с ними работает другая группа. Вот для чего Шмитхуберу необходимо постоянно держать в курсе событий подполковника Брукманна. Брукманн дирижирует обеими группами, сидя в Омельяновичах. Как можно доверить такую операцию русскому, даже если он майор вермахта? Радовский оглянулся на немцев. После того как он позволил лейтенанту Шмитхуберу выйти на связь по «Петриксу» опорного пункта, тот заметно успокоился и уже не торопил Радовского, не напоминал, что они отстают от графика.
