Асмунд стоял на склоне пологого холма и наблюдал, как у его подножия бесконечной колонной шли воины. Палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Шатер синего неба заволакивал дым пожарищ. Склонив украшенную убором из перьев голову, Асмунд размышлял, и думы его были безотрадными. Когда кончится все это?… Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы — дремучая сельва и топи, высокие горы и знойные пустыни. Он, Рыжий ярл, завоевал для К'ук'улькана множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Но Топильцин ненасытен, ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они — границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Након узнал: Месета, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства. А время бежит, надвигается старость.
И тут ему пришла в голову неожиданная мысль. Да, пожалуй, это единственный способ обмануть судьбу и вырваться из тольтекской Месеты.
…Асмунд разложил у ног Топильцина искусно раскрашенную карту и, водя по ней палочкой, неторопливо говорил:
— Взгляни сюда, великий вождь. Вот Уук-Йабналь.
Чтобы взять его, надо пройти по сельве пять тысяч полетов стрелы — это больше двадцати лун. Но есть верная дорога — Океан. На большой лодке с веслами и парусом я доплыву в Уук-Йабналь за шесть лун.
— Тольтеки не строят больших лодок, — возразил Топильцин. — Боги не учили их этому искусству.
— Я могу построить такую лодку. Она называется драккар. Прикажи.
Топильцин долго размышлял. Ярл чувствовал: в сознании тольтека возникли какие-то смутные подозрения. С трудом выдержав тяжелый взгляд Пернатого змея, ярд равнодушно пояснил:
— Две таких лодки могли бы вместить пятьсот воинов.
Свирепые черты Топильцина немного смягчились.
— Пусть будет так. Делай большую лодку.
…Только что пал белокаменный Йашчилан. Покрытый пылью и потом ярл, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу процессии. В покоренный город вступал сам Пернатый змей. Глухо били барабаны, визжали флейты и раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они протягивали к вождю тольтеков окровавленные руки, потому что ногти на пальцах были вырваны:
— Пощади нас, К'ук'улькан! Ты велик, могуч и добр, — хрипели пленники, сами не веря в это. — Даруй нам жизнь, о милосердный господин! Мы будем верными слугами!..
