– Если бы вы и правда испытывали ко мне что-то, то вряд ли бы вчера на моих глазах любезничали с другой женщиной.
– Ты о Марде? – уточнил Рендал спокойно, в его глазах засветились веселые искорки, и это еще сильнее бесило.
– Вы и так знаете, о ком, – буркнула я.
– Ревнуешь? – сказал он таким довольным тоном, что я едва подавила желание двинуть ему по физиономии.
– И не думала! – прошипела я. – Просто констатирую факт. Очередное доказательство правдивости того, что о вас говорят.
– И что же обо мне говорят? – продолжая улыбаться, спросил Рендал.
– О том, что вы меняете женщин, как перчатки. Только вот я к себе так относиться не позволю, – я с вызовом взглянула ему в глаза. Меня бесило то, что он явно веселится, наблюдая за моей вспышкой гнева. – Меня не интересуют такие мужчины, как вы. И такие отношения тоже…
Когда он стремительно накрыл мои губы своими, я захлебнулась очередными словами, рвущимися наружу. Попыталась оттолкнуть, но Рендал лишь еще крепче прижал к себе, по-хозяйски обнимая и сильнее впечатываясь в мой рот. Поцелуй был грубым, почти жестким, так что причинял скорее боль, чем удовольствие. Но едва я перестала сопротивляться, осознав всю тщетность попыток вырваться, как его губы стали мягче, нежнее.
Рендал слегка провел языком по моей нижней губе, исследуя ее, потом слегка втянул, посасывая и заставляя разлиться по телу щемящую истому. Переместился к верхней губе, дразня и чуть прикусывая. Его язык ворвался в мой рот, и я обмякла, больше не в силах сопротивляться нахлынувшим ощущениям. И хоть осознавала, что этим напрочь опровергаю все, что наговорила ему до этого, сама обвила шею мужчины руками, прижимаясь теснее и сама начиная отвечать на поцелуй.
А он все длился и длился, прерываясь лишь на мгновение, чтобы вдохнуть немного воздуха, и тут же продолжался. То нежный и томительно-сладкий, то страстный и чувственный. А внутри все ныло от желания большего, и я уже едва ли не терлась ноющей плотью о тело мужчины – восхитительно твердое, сильное. Наверное, если бы Рендал сейчас решил продолжить, не ограничиваясь поцелуями, я бы не нашла в себе сил сопротивляться, но он отстранился первым. Тяжело дыша и глядя чуть потемневшими глазами с расширившимися зрачками, хрипло произнес:
– Так что ты там говорила о том, что я тебя не интересую?
Едва ли не шипя, как разъяренная кошка, я отпрянула от него и вжалась в стену, пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце и подавляя все еще растекающееся по телу возбуждение. Вот сволочь. Всего лишь решил поиздеваться, а у меня совершенно крышу снесло. Осознание этого бесило. Рендал же, снова приняв невозмутимый вид, чуть улыбнулся. Потом нарочито спокойным тоном сказал:
