– Ты видел их?! Милена здорова? Как она выглядит? Она действительно прекрасна, как сказочная королева? – нетерпеливо задавал вопросы Ким. Глаза его восторженно блестели, он не замечал, как сильно сжимает плечи Робера.
– Да, Ким! Лучше её нет никого на свете! Ты бы посмотрел, как она сражается! Одна против троих воинов! Она – настоящий вождь, – торжественно сказал юный рыцарь, искренне веря в это утверждение.
Мужественный и стойкий воин привалился к стене, по щекам его текли слёзы:
– Я так надеялся… Я так долго ждал… Спасибо, Робер, ты подарил нам больше, чем жизнь! Ты дал нам надежду! – он крепко-крепко обнял Робера. – Ты можешь смело рассказать всем. Среди нас нет предателей. Наконец-то мы сможем отомстить Гордону и его отпрыскам. Им нет места на этой земле!
Сердце Робера наполнялось тягучей болью… Он улыбался.
* * *
Вечерами, как обычно, бывший священник рассказывал разные истории, но одна притча особенно запомнилась Роберу и навела на определённые рассуждения об ответственности правителя перед своим народом. Если раньше названный отец граф Донован говорил с ним об этом, то часто мальчик пропускал его слова мимо ушей. А вот теперь, после общения с тем самым народом, хотя и сидящим в тюрьме, он воспринял слова графа совсем иначе, ближе к сердцу и совести.
Рубен начал с такого предисловия:
– Пусть эта притча называется «Не надо ссориться с Вазарием».
– Не знаю такого! – тут же последовала реплика из угла, где сидели Рысь и Руперт.
– Если некоторые не хотят слушать, я замолкну. Сушите свои уши бездельными глупостями! – обиделся Рубен.
– Молчу, как рак под корягой, – высказался Рысь.
– Как таракан под половицей, – добавил Руперт.
И Рубен, покачав головой, продолжил свой достаточно длинный, как оказалось, рассказ:
– Было это в одной древней империи, но история сохранилась в книгах более позднего времени. Я читал их в нашем монастыре, в кратком изложении притча выглядит так…
«Константин склонил голову перед царственным братом, отступил назад. Золотая кайма синего плаща прошуршала по мраморному полу. Седовласый Октавий, восседая на троне, неодобрительно посмотрел в его сторону. Аромат сильных благовоний от одежды Константина всё же не мог перебить кислый запах ночных возлияний, Октавий поморщился, взмахом руки отпустил придворных, подозвал брата к себе, приказал сесть рядом на ступени, укрытые тёмно-красным ковром.
– Венецианские купцы вчера пировали в твоих покоях?
– Да, государь, – как можно смиреннее ответил Константин, заранее раздражаясь в ответ на замечания императора.
