– И тебя не убили на месте? Не пытали? Не уничтожили твою семью? – недоверчиво спросил хмурый Перси, непроизвольным движением трогая шрам на щеке.
– Нет… Меня посадили в яму. Я думал – навсегда…
– Значит, ты им зачем-то нужен, – задумчиво проговорил бывший священник Рубен.
Роберу приходилось поворачиваться от одного к другому. О чём бы ни разговаривали в клетке, здесь ничего нельзя было утаить от других. Такая открытость тоже смущала Робера. Иногда ему очень хотелось одиночества, хотя бы и сырой ямы.
Он резко обернулся к Перси:
– Почему ты спросил о семье? – Спина принца похолодела от страшного предчувствия.
Тот нехотя ответил:
– У Гордона есть привычка – уничтожать всю семью изменника. У меня тоже была семья… Потом меня пытали, бросили сюда. Я умирал. Но меня спасли… Думаю, зря.
– Перестань, друг Перси! Ты ещё пригодишься, вот увидишь! И отомстишь, – пытался подбодрить товарища Ким.
Перси лёг и отвернулся к стене.
Сердце Робера затравленно билось. Как он мог забыть о семье?! Вряд ли у Керока плохо с памятью… Странно, что он не использовал такую возможность раньше. Робер сжал кулаки: видимо, предстоит сделать более тяжёлый выбор. Выбор между жизнью и смертью.
Робер вздрогнул; Ким дотронулся до его плеча.
– Вижу, ты расстроен… Поверь, мы все ненавидим Гордона Лекса. И каждый из нас готов голыми руками убить и его, и всех его сыновей, и прихлебателей. Я верю, мы сможем дожить до священного часа мести! И свободы.
Если бы Ким знал, как Робер виноват перед ними! Случайной, безвинной виной…
Вечером команда Кима расположилась на матрасах вдоль стен клетки, в центр пристроился Рубен, и начал рассказывать истории из своей жизни. Оказалось, бывший святой отец много читал в своё время.
– Однажды принесли книгу из славянских земель и попросили меня перевести. Язык мне был знаком со времён путешествия на Русь. Её у нас называют Тартарией.
Робер удивился:
– Ты ездил к этим варварам?
– Они не варвары, юноша. Просто их обычаи незнакомы нам. Я прожил среди русичей три года, помогал в миссии Святого престола нашей католической церкви. Прихожан-католиков оказалось мало, и я всё свободное время посвятил изучению языка и чтению книг.
– У них есть книги?!
– Да, Робер. О славянах я расскажу как-нибудь потом, ладно? Лучше послушайте, что я вычитал в историях о русских святых. У них своя вера, тоже в Христа, но они называют её православием, то есть правильной верой.
– А что, есть неправильные, ну, веры? – уточнил могучий Руперт.
