И Эмилия принялась, не открывая карты другим, строить свою жизнь в русле: «я покоряю сердце Филиппа и становлюсь его женой». Не предполагая, что может стать желанной добычей для подруги своей невесты, мужчина не сопротивлялся «атаке». Мила строила ему глазки, ходила сексуальной «кошечкой», сменила гардероб на достаточно откровенный и броский, в котором теперь преобладали платья, но не пошлый. Так, на модной границе принимаемого и не одобряемого. Еще немножко – и можно слетать с вершины стиля. Ходила по клубам и вообще всем местам, где могла «случайно» столкнуться с любимым. Узнавала заранее маршруты его с Варей прогулок, так, чтобы они ничего не заподозрили, и часто, почти каждый день, следовала чудесным совпадениям на карте «общевыбранных» событий. Чаще всего, ее сопровождал Герман, так что, точно ни у кого не возникало подозрений (а он был просто другом, и соблюдал границы приличия, обговоренные с Милой заранее). Герман был джентльменом и умным парнем, и как раз он-то и был тем единственным, кто догадывался о настоящих причинах переворота в поведении дамы. Догадывался, но тактично помалкивал.
Постепенно Мила либо совсем осмелела, либо просто нетерпение сказывалось, но она не чуралась больше природы любой возможности, начиная от намеренного создания обстоятельств, из-за которых Филипп и Варя постоянно разлучались, и заканчивая безбожным враньем, только чтобы лишний раз оказаться наедине с любимым. Она говорила так, чтобы вызвать его интерес к продолжению беседы, продумывала концепцию встречи – с чего начнется и чем закончится, чтобы в итоге, все так или иначе развернулось в сторону понимания для Филиппа – что именно она, Эмилия – его истинная любимая, и ничто не может помешать их совместному счастью.
Гонка по захвату любви смотрителя маяка продолжалась несколько месяцев. И Варя постепенно побледнела на фоне искрометной подруги, которая каждый день была разной, непредсказуемой: то заботливой, домашней и нежной; то дурила страшно – например, могла встать из-за столика в ночном клубе-ресторане, подойти к барной стойке, влезть на нее и начать отплясывать, к ужасу и восхищению Филиппа, и к удовольствию некоторых разгоряченных парней в зале. И при этом… При этом, не подпускала к себе Филиппа ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не считая моментов, когда это становилось неизбежным, например, когда сидели в машине или за столом. Ну, или ехали в лифте. Недосягаемая и одновременно возбуждающе интригующая – коктейль, от которого мужчины, подобные Филиппу, могут потерять голову…
