– А что! Тебе идет!
Алькумена подала зеркало; один взгляд – и тут уж и меня разобрало! Мне показалось, что я так никогда не смеялась!
– Ну, ладно. Делу – время. – произнесла энергично русалка, и мы принялись писать историю любви.
* * *
«… Алькумена спустилась к воде и встретилась еще раз со смотрителем маяка…» – писала я скоро, в тот момент, когда подруга нашла новую интересную звезду и принялась ее изучать, предварительно поместив под небосводный микроскоп.
Я прервалась. Ну, как же – интересно. Русалка зашикала, чтобы я не вспугнула звездочку, которая очень чувствительна вначале общения, и необходимы время и деликатность, чтобы она раскрылась для откровения.
Несколько других молодых звезд заинтересовались происходящим, и постепенно проникаясь, соединились с испытуемой для беседы.
– Я только что родилась. – сказала она, наконец. – И вам будет сложно понять сейчас – как это прекрасно и волнительно, когда любовь двоих позволяет вам родиться. И не просто родиться, а засиять на весь небосклон, чтобы вся вселенная смогла поприветствовать и передать теплые слова.
– И ты стоишь посредине пути и держишься за время, будто детеныш за мамкину сиську. – продолжила вторая звезда, и все участники беседы засмеялись.
– А мы смотрели твое восхождение в тоннеле преображения в будущем. – обратившись лично ко мне, произнесла опять самая молоденькая. – И мы поддерживаем тебя; желаем, чтобы ты не теряла Потока из естественного влечения, и тогда дата именуемого события состоится не позднее двадцатого числа будущего года.
«Следует помнить, что у звезд может быть свое летоисчисление,» – предпочла запутать я себя таким заключением. – «Мы» – это кто? – спросила я, не подумав.
– Как кто? – небесные странники.
Через пол часа, удовлетворившись работой, и попрощавшись со звездами, мы решили, что необходимо вернуться к истории.
– Ну, ладно. – сказала я. – Действуй. А я – пошла. – и вернулась домой дописывать роман.
* * *
Алькумена спустилась к воде и встретилась еще раз со смотрителем маяка, вернувшись во время прощания. Почему? Просто захотелось еще раз услышать его голос, слова признания, почувствовать рядом. Для чего же еще.
– Я люблю тебя, Алькумена, – тихо произнес Филипп. Так тихо, что слова можно было разобрать только приглядевшись к движению губ или прочитав мысли.
– И я тебя. Но, не как своего мужчину… Ты же понимаешь – мы не можем быть вместе, и потом, я лишь выполняла предназначение. Любовь к человеку – это наше предназначение. Я – выбрала тебя, ну, и немного увлеклась, это же так естественно – полюбить свое предназначение.
